Зорн.

Пацан восторженно замер, глядя на бумажную сову в руке демона. А та, укоризненно взглянула на Зорн, словно говоря ей: «Ну как ты не понимаешь?» Сова, распрыгавшись на месте, оторвалась от лапы, и спланировала мальчишке на голову, прямо в кучку серебряного праха. Устроившись в ней, словно воробей в пыли, она вдруг, решительным движением крыльев, смела всю пыль прочь, и та, разлетевшись веером блестящих песчинок, растворилась в воздухе, также как и до этого. Удовлетворившись содеянным, фигурка прыгнула вниз, планируя к земле.

Служка радостно захлопал в ладоши, и засмеялся. Но, прозвучало всё это как-то фальшиво – голос его из мальчишечьего, вдруг превратился в басовитый и хриплый, а лицо оскалилось зубастой пастью зверя. Весело взглянув на демона кроваво-красными глазами, существо что-то прорычало, но ни слова разобрать было нельзя. Более того, похоже, перемен в своём теле он не заметил. А жуткая метаморфоза продолжалась – из под кожи паренька полезла чёрная шерсть, руки украсились длинными когтями, колени подломились и выгнулись в другую сторону, придав облику ещё более демонический вид. Финальным аккордом, стали небольшие рожки, появившиеся из удлиняющейся в морду, головы. Спустя всего десять секунд, перед Зорн предстал улыбающийся хитрыми глазами, молодой демон, сжимающий в руках мешочек, с чем-то угловатым. Скалящий зубы в подобии улыбки, он смотрел на сову, которая приземлялась около ног своей хозяйки. Единственное что осталось неизменным, так это курточка, на которой около кармана была пришита бумажка с печатью, гласящая:

«Пропуск в складскую зону. Алхимик – служка. Человек».

Как только фигурка коснулась земли, раздался хлопок, и вихрь серебряного праха закружил новоявленного демона, чтобы, спустя всего мгновение, оставить на его месте того самого паренька. С неизменной кучкой праха на голове. Наваждение спало.

Или вернулось?

Сова ткнулась в ногу Зорн, подпрыгивая на месте, и похоже снова залезть повыше. Из фургончика выглянул старик, с крайне недовольным выражением лица, похоже он кого-то искал.
-Так это, госпожа, я говорю, потрогать можно? – пацан, всё также восторженно разглядывал бумажную фигурку.  Демоница почти полностью закрывала его от старика.

Оки.

Джаккайчата были счастливы. Неимоверно счастливы. Очень редко детям, пусть даже и в благополучной Амарии, удавалось увидеть столь много весёлых развлечений, да к тому же, к вящей радости родителей, совершенно бесплатно. Почти сразу, после появление первого наездника на волке, какой-то самый сознательный джаккайчонок, сбегал и позвал друзей. Как будто двадцати было мало. Весть о новом классном развлечении облетела джаккайский лагерь, со скоростью десяти бегущих детёнышей. А это очень быстро.
Не более чем через пятнадцать минут, демон оказался в плотном кольце джаккайчат, собравшихся почти в полном составе, оставив по палаткам самых вредных и жадных, да парочку совсем маленьких. Мешки со сладостями опустошались, со скоростью, наводящей мысли о нашествии роя саранчи. Или двух. Ледяное оружие, расхватывалось, наравне с горячими пирожками в голодный год, а бедных волков загоняли так, что стражи угрожали рассыпаться под очередным наездником. Нет, кончено были и слёзы, по поводу отнятых конфет, и сломанных мечей и щитов, но на фоне общей кутерьмы, готовой переплюнуть аншлаг у главного шатра, это терялось, тонуло и почти сразу же забывалось.

Здесь нужно отдать должное двум главарям первой шайки. Когда детям, а среди них появилось уже несколько людей, наскучило простое размахивание мечами, Фин, с подначки своего товарища, закричал что сейчас будет турнир, и победивший, получит последнюю конфету. Сначала, конечно ему не поверили. Но, после небольшого поиска по мешкам, почти каждый, а в том числе и Оки, смогли убедиться что конфета, гордым обладателем которой стал Фин, и правда последняя.
-Так, сэры мохнатики! Сейчас весь наш высокий свет, сойдётся в славной сече, за истинное сокровище! Слушайте и не говорите, что не слышите! – товарищ Фина, забрался на одну из бочек с водой, привлекая к себе внимание.
-А девочкам, можно в эту вашу… счу? – подала голос одна из человеческих девочек, неведомо кем приведённая сюда.
-Не, девочек не берём. Это мужской турнир! – многоголосый вой поддержал зачинателя, однако увидев то, что группа девчонок обоих рас, находится в опасной близости от бочки, тут же поправился – Но, победитель сможет выбрать себе эту… как её… корову… ворону… нет, королеву! Королеву турнира! И пусть делит с ней конфету как сам знает. – он опасливо покосился на группку девочек, но те похоже удовлетворились ответом.
-Так, пэры мохнатики, стройтесь! Бейтесь на пары! Что такое пара? Это ты и твой друг. Нет, не друг – соперник, и вообще! Так, Грин, ты чего один? Как это не хватило пары? Вон с ним, встань. И что, что это человек? Вон у него башка мохнатая. Нет, я не понял, ты что струсил? Бьёмся до первого сломанного меча! У кого меч сломался, тот и проиграл! Грин, что у тебя опять? Что значит, ты уже его сломал? Хорошо, Грин бьётся до повторно сломанного меча. И помните остаться должен только один! А теперь, наш король на час – вон тот синий и мохнатый  к…– зачинатель хихикнул- камега, Оки, даст старт началу! – Фин вприпрыжку подбежал к Оки, и вручил тому цветастую петарду. – Ура нашему королю! И мне, первому лорду! Ура!

Тяжело сказать когда появился первый джаккай взрослый джаккай, в сером сюрко с отпечатком звериной лапы, но сейчас их вокруг было много. Почти всю площадку, на которой вдруг собрался экспромт-турнир, окружили подобные стражники. И, судя по тому, как сами восстановились уже треснувшие мечи и посохи некоторых бойцов, кто-то из них был магом воды. Следуя традиции, кто-то подёргал Оки за штанину – маленький джаккайчонок, жующий тягучую конфету. Снизу вверх глядя на Оки, он пропищал, показывая лапкой на вход в землянку, недалеко от площадки:
-Тебя хочет видеть Мама. Там.

Шэдоу.

-Ваша вежливость достойна похвалы, мистер Шэдоу. – Магнус улыбнулся и вытащил сигарету изо рта. Выпустив струйку дыма, странно переливающегося в полумраке, хозяин театра протянул пачку в которой осталась одна единственная сигарета, наёмнику. – Будете? – и прежде чем Шэдоу успел вставить хоть слово, отдернул руку, убрав пачку в карман – Ну, как хотите. А теперь, прошу меня простить, я обязан проверить готовность труппы. – повернувшись, он скрылся за занавесом, пробормотав нечто вроде «Ножи? Ну-ну…»

Как раз когда Шэдоу добрался до последнего ряда, прозвенел звонок, сигнализирующий о завершении антракта. Гудение за одной из стен усилилось, и начало приближаться, наводя мысли о рое пчёл, чей улей только что разбил палкой мальчик.
Невидимым движением ткань входа разошлась, впуская внутрь зрителей, явно только что вкусно поевших, и пребывающих в хорошем расположении духа. Предводительствовал толпе человек, в богатом камзоле, крест – на крест подпоясанный золотыми цепями.
Однако, не столь много их и было – почти треть сидений осталась свободной, и всё ещё мокрый наёмник остался сохнуть на заднем ряду в гордом одиночестве, и даже с почти пустым рядом впереди. В основном публику представляли собой люди, за исключением  пары джаккаев, сидевших на ряд впереди, позади основной массы людей. С ними ряд делили: человек, будто проглотивший дрын – настолько пряма была его спина, да вжавшаяся в стул старушка, всё время косившаяся, на сидевших рядом джаккаев.
Где-то наверху, так же самостоятельно, как и вход, ткань раскрылась, создав окошко, осветившее сцену тусклым светом солнца. Зрители затихли, и с чьим-то кряхтением, занавес открылся, явив всем декорации – лагерную палатку, возле которой неаккуратно было навалено оружие, а наверху развивался чёрный флаг. Сцена стояла пустая. Тишина стала немного беспокойной. Зрители начали потихоньку переговариваться, но тут раздался голос. Шёл он из ниоткуда – казалось звучал он со всех сторон сразу:

-И вновь добро пожаловать, достопочтимые господа. – голос явно принадлежал какому-то старику, сухой и скрипящий, его обладателю больше бы подошло вечерами сидеть на лавочке возле своего дома и брюзжать на мимо идущих. – Если кто-то успел забыть, пока наедался в буфете, мы оставили наших героев в лагере, где двое из них набивали, прямо как вы недавно, свои животы, а третий валялся в госпитале. Но, увы один из них хватил лишнего.

Палатка зашевелилась, и из неё вылетело чучело в доспехах, видимо, призванное изображать стражника, обильно покрытое льдом и снегом. Вслед за ним разметав вход, и сломав одну из стоек, из палатки вылез – выполз - выпал зелёный демон, чем-то смахивающий на собаку-дворняжку, и пьяным голосом проскандировал:
-Великий дух!
Прошу об удачной охоте,
На баб, на вино, на жратву,
Нет толка и смысла в работе,
От тучи проблем я бегу.
-Друзья!
Зальёмся по самые уши,
И жён наших к Синдел пошлём,
Все клятвы им трижды нарушим,
И племени песню споём.
Споём  мы о леса чащобе,
О льде, что лежит на горах,
О звонком ручье и о доме,
Всё так же лежащем во льдах.
Споём мы, про долгую зиму,
Что ближе и ближе идёт,
Споём мы, о женах ревнивых,
Подругам о них невдомёк.

Прошу об удачной охоте!
На баб, на вино, на жратву!
Мы люди из племени Юки,
И все мы… давно уж мертвы.

Договорив последнюю строчку демон горько вздохнул, и приложился к бутылке, что держал в руках. Из-за палатки опасливо выглянула русая голова. Демон повернулся на звук, попутно ухватив за шею, выбежавшего из-за кулис солдата. Тот сразу же осел мешком на землю.
-Обнимемся, брат!
-Зовите Шульца!

Никки.

После того как бланки были убраны в соответствующие им ящички стенообразной картотеки, возникла гнетущая пауза. Люди снаружи ещё не осознали, того что вперёд уже можно, и всё так же стояли у входа. Длинный человек откланялся и выполз из шатра через чёрный ход.  Демон – броненосец вопросительно поглядел на Никки, и наклонившись к ней, тихо, так чтобы слышали только они, пробормотал, неимоверным усилием сдерживая обычное хлюпанье языком.
-Слушай, а Кип, то, куда делся? Он ведь по твою душу пошёл. И не отнекивайся, это я этого стесняшку выпинал. А то так бы и страдал около меня. – глаза Тарка сделались мелкими и колючими, почти скрывшись под кожистыми веками демон напрягся, нахмурившись, насколько это было возможно, с лобовой костяной бронёй, но язык всё равно вылетел изо рта. Брызгающий слюной, Длинный, фиолетовый и скользкий даже на вид, язык демона едва ли не облизал морду Никки, пройдя всего в паре миллиметров от носа. С неповторимым и неизменным хлю-у-юп, демон втянул его назад. –Прошу прощения. Так, где он?

Лишь только демон закончил говорить, местный божок хаоса решил, что он отдохнул достаточно. Люди снаружи зашумели, завозились, явно собираясь войти. Клерки напряглись, предчувствуя тяжёлую работу.

Хаос ударил в гонг.

С диким воплем, сквозь полотно входа в шатёр влетело нечто, сродни камню брошенному из катапульты. С размаху влетев в землю, оно, оставляя за собой лёгкую борозду в земле, доехало до стола регистрации. Потом, оно, пошатнувшись, поднялось. Тарк всхрюкнул.
-Вспомнишь солнце, вот и лучики…

Перед Никки и правда был старый знакомец – стеснительный джаккай, Кип. Грязный и взлохмаченный, с синевой под глазом, видной даже через шерсть. Но самое главное –пьяный, и похоже очень основательно.
В палатку с любопытством заглядывала толпа. Вдруг, из неё выпрыгнул дюжий детина с кузнечным молотом на поясе, но вбежать не успел. Его на руки приняли стражники.
- Стой, сука, я с тобой ещё не закончил!

У главного клерка дёргался глаз. В немом оцепенении, он вручил Никки стопку бланков, и указал на гору запасных принадлежностей: железяк, печатей, и всего-всего, что необходимо только что зарегистрировавшимся.

Ксар.

Маг и всё ещё хихикающий разбойник, конечно же, оказались у входа первыми среди остальнйо толпы, легко оттеснив и не в меру наглого паренька пристававшего к стражу, и умело подставив подножку рванувшему вперёд дородному горожанину. Но, тем не менее, самым расторопным оказался Ксар. И именно поэтому он успел увидеть всё из первых рядов. Краем глаза он успел увидеть, как через чёрный вход выскользнул длинный, так нагло утащивший Никки. Джаккаепохититель кивнул и махнул рукой. Сама же похищенная, стояла у какой-то груды письменных принадлежностей, в обществе странного существа, которое, похоже облизывало её лицо. Однако, безумие ситуации только усиливалось.

Буквально перед самым его носом, с диким воплем и развевающимися ушами, придававшими ему сходство с воздушным змеем, в палатку влетел джаккай. Пробороздив землю, опираясь на стол, он встал, шатаясь. Алкогольный дух, исходящий от него чувствовался даже на расстоянии нескольких метров.
С того места, откуда джаккай по красивой дуге вылетел из толпы, началось какое-то движение. Словно нож сквозь масло, толпу прорезал пресловутый, не разбирающийся в джаккаях кузнец, красный от бешенства, и с новой чертой лица – в оскаленном в бешенстве рту не хватало двух передних зубов. А до этого они точно были.
- Стой, сука, я с тобой ещё не закончил!
Кузнеца почти сразу же подхватили стражи, скрутив руки. Толпа застыла, несколько ошарашенная происходящим, а маг с бандитообразным джаккаем испарились, словно и не стояли за спиной у Ксара. Разве что на сумке остался грязный отпечаток лапы.