Странно, но вожак налётчиков держался очень самоуверенно. Неужели бился прежде с бронированными противниками? Промысел пустынного народа мог и до такого довести, нда.
"Кружить вокруг и жалить, пока солнце не сделает за него всю работу? Неплохо. Заставляет воевать на своих условиях."
Пусть дикарь намеревался пустить их на мясо, а все ценные пожитки прихватить с собой, его храбрость впечатляла. Или это всё же безрассудство себя проявило? Вооружение немногим лучше палок и заострённых камней, но именно здесь оно играло на руку бандиту. Лёгкое, необычное, налёт-и-отскок с его помощью проводить было довольно удобно. Стиль боя представлял из себя постоянное нападение, уклонение и истощение соперника. Тут, пожалуй, лучше подошёл бы кинжал или короткий меч вместо щита, но окрылённый подобными ухищрениями не пользовался, так что оружейный эксперт из него был так себе.
Но даже таких скудных познаний хватало, чтобы заметить надвигающуюся усталость капитана. И последует за ней только проигрыш. Скверно, весьма скверно.
Шалгеззаар всё ещё находился в воздухе, как вдруг замотал головой, будто почуял что-то.
"Не пойму никак, что происходит... Словно стихии сплетаются. Среди нас ещё один колдун затесался?"
Костяной меч мелькал в руке разбойника словно подхваченное ветром перо. Скорость удара едва ли была достижима человеком... но вот маг воздуха достичь её был вполне способен. Единственное, рубившийся в поединке лидер не слишком-то был похож на заклинателя. Кто-то из его шайки использует грязные трюки? Необходимо было вычислить источник заклинания, место сплетения ветров. А затем обвинить конников в нарушении правил дуэли и бесчестии.
Зар прикрыл глаза и снизился, сосредотачиваясь на обнаруженном наговоре. Отвлекать капитана без весомых доказательств не стоило, а вмешательство Ахерона и вовсе могут неверно истолковать. Поэтому свой поиск творца чар окрылённый проводил в одиночку.
Необходимо было сделать это как можно скорее, пока Кающийся ещё держался на ногах.

Стихийное сплетение в присутствии двух (трёх?) магов Воздуха было рассеяно по всему пол боя, но над полуголыми дикарями во что-то более конкретное не собиралось. Не было среди них источника заклинания. Тогда оставался лишь вариант с тем, что окровавленный вожак каким-то образом наловчился управлять своей внутренней энергией, связывать её с движением потоков воздуха.
Грубое и потому эффективное применение тонкого искусства сотворения волшебства. Своего разбойник уже добился: меч его обагрился, а капитан оказался повергнут наземь. Добить его теперь было делом считанных мгновений. В неравный бой боец Людвига ввязался, ох в неравный! Опытный и в то же время полоумный соперник, дополнительно усиленный воздушным элементом, а против играли ещё и измотанность предыдущим боем, и вес доспехов, и пустынный зной.
Внимание Шалгеззаара было приковано к дуэли, но боковым зрением ему удалось заметить пущенный с задних рядов снаряд, со свистом пронёсшийся в небесной глади и вонзившийся в буйного рысака бандитов. Все присутствующие, казалось, только этого и ждали - бойцы ринулись навстречу. Снова кровь, снова смерти. Откуда в медийцах столько злобы, агрессии к ближнему своему? Непонятно.
Окрылённый бросил исполненный ненависти взгляд в сторону каравана. Очевидным кандидатом на роль стрелка был Ахерон, но подобная глупость была не в его духе. Больная рука, опять же, да и траектория полёта стрелы не совпадала. Тогда кто вновь зажёг пламя войны? Явно не доктор, у того был арбалет. И не Кающиеся, видимо, не признающие оружие дальнего боя. Оставались возницы либо вовсе какое-то божественное вмешательство.
Вне зависимости от зачинщика, надо было определить курс ближайших действий. Раз поединок уже нарушен из-за стороннего вмешательства, соблюдать правила не было смысла. Можно было спасти капитана, так и Кающиеся без командира не останутся, и варвары песков своего не получат. Здесь был нужен один точный удар.
По чешуе Зара пронеслись искры, пока он выстраивал направление полёта живой молнии. Надо было поразить лидера бандитов, оглушить или вовсе убить. Кровожадные копытные на его гибель внимания, конечно, не обратят, но вот остальные подельники могут ослабить натиск. А то и вовсе отступать начнут. Кроме того, за поруганную честь традиций поединка нарушителя заждалось воздаяние.
Разряды на теле Синделова сына стали ярче, взгляд зафиксировался на воине с костяным клинком. После удара - отход на крыльях в опалённое солнцем небо.
Рывок!

Дикарь пытался отступить. Пробрался мимо вновь сошедшихся волн бойцов городов и дюн, оседлал одного из обезумевших коней. Хотел вернуться к капитану и закончить поединок. Забрать трофей в виде его головы или что ещё он планировал сделать с телом поверженного соперника.
Но так как демон был рядом, ничего не вышло. Если даже вожак умел сплетать потоки воздуха для усиления своих способностей, от сияющего разряда его это не спасло. Небольшая помеха на пути живой молнии осталась почти незамеченной.
Шалгеззаар расправил крылья и поднялся выше. Под ним смешались в кучу кони, люди, но разбойников неумолимо теснили. Жажда мести ли двигала небольшим войском Людвига или сказывалось упоение от зрелища мрачного ремесла двух демонов ветра, мечники не прекращали натиск. Небольшое подкрепление ещё больше закрепило успех наступления.
Конники такого выдержать не смогли и дрогнули. Добыча оказалась куда более стойкой, да ещё и ощетинилась крепкой сталью оружия и доспехов. Пять мужей, шесть лошадей, - совсем немного осталось от разукрашенных бандитов. Пара скакунов ещё не спешила не то, что умирать, а даже убегать. Самое удивительное, что через них не удавалось пройти и довершить расправу над налётчиками. Так, разумеется, продолжаться не могло.
Сил окрылённого хватит лишь на один рывок, но дальше должны будут справиться и одни только Кающиеся. Кони их имели возможность передохнуть, в то время как демон постоянно находился в воздухе. Мышцы уже начинало немного сводить от усталости, но он был твёрдо намерен довести задуманное до конца.
По пепельно-серой шкуре с тихим треском зазмеились молнии, постепенно скрывая очертания Шалгеззаара. Он завис ровно над лошадью с раной от стрелы, продолжавшей яростно лягаться и кусать всех вокруг. Если глазомер не подводит, удар придётся точно по хребту, и церковники смогут добить обезумевшее животное.
Синделов сын сделал глубокий вдох, а уже на выдохе живая молния должна была обрушиться на буйного рысака.