- Тренировках. Ну да, можно и так это назвать, - тень улыбки скользнула по морде демона.
Он слышал о так называемых "лагерях новобранцев", куда сгоняли весь адский молодняк и обучали многим премудростям жизни среди пустошей. Не самый эффективный метод передачи знаний, но при учёте склочного и вздорного характера творений Синдела варианты получше можно было пересчитать по пальцам одной руки. Шалгеззаар же научился летать в семейном кругу, ещё до гибели матери; Джитум не прекращал попыток взрастить в слабом отпрыске хоть какие-нибудь способности демона ветра. Дальше оставалось только практиковаться.
Среди прочих мест, где могли обучать полёту, представить можно было разве что сборища наиболее милитаризированных сородичей, тех, кто горел желанием продолжать Великую войну. Некоторые из них, впрочем, откалывались от основных течений и по своему представлению продумывали битвы, разрабатывали планы операций и иными образами тратили имеющиеся средства. Хотя в Медиас окрылённый попал за счёт одного из таких старых вояк, задумавших начать вторжение с разведки.
Как и ожидалось, вопрос оказался непростым. Честь пораскинуть мозгами и получить ответ на интересный вопрос была передана Низзерии. Хотя могло статься, что её вопрос был бы точно таким же. Весьма иронично вышло бы.
Но всё оказалось куда каверзнее. Прошлое Шалгеззаара отнюдь не было ни простым, ни радостным. Он и сам задавался вопросами относительно того, что ищет в возобновившихся странствиях. Прежде была возможность поселиться на одном месте и создать собственную небольшую семью, которую он упустил или даже рассматривать не стал. Кроме того, хватало в его истории и совсем дурных моментов: убийства сородичей, сделки с магами, необдуманное опекунство, бегство от ответственности... Что подумает Низзерия тогда о нём?
В золотисто-жёлтых глазах застыла растерянность.
-Мне ведь хочется знать о тебе чуть больше, чем почти ничего, Зар.
"Она... правда желает этого? Что ж, вечность скрывать всё это не получится."
Окрылённый сделал глубокий вдох и развернулся лицом в сторону демоницы.
- Про странствующего обольстителя - приятно, но всё же не про меня. Думаю, стоит начать с момента попадания в Медиас. Я с группой сородичей по прибытии столкнулись с ангелами, завязался бой и... Очнулся я уже в доме одного старика. Ксавион его звали, хороший человек, знахарь и путешественник. Выходил меня, даже сломанное крыло смог спасти. После этого я решил повторить его странствия и, подобно ему, начать ценить жизнь. Естественно, после выздоровления угодил в войну двух государств на севере, в качестве раба одного джаккайского выродка, - морда Зара скривилась на этом моменте. - Жители города, куда меня занесло, начали отступление к морю, со всеми своими командирами. К одному из них, а вернее, к ней, я оказался приписан как боевой зверь и источник магической энергии. Сандра... Она была вторым медийцем, разглядевшим во мне разумное существо, - в голосе демона проскользнули тёплые нотки, - и в итоге освободила. Благодарность моя не знала предела... В итоге, нас оказалось четверо соратников: я, Сандра и ещё двое людей, Сурайя и Вильгельм. За время похода и всех невзгод, что выпали на долю беженцев, они по уши влюбились друг в друга. Болезни, безумные колдуны, нападения других демонов, - всё это оказалось благодатной почвой для любви. Даже у меня с Сандрой что-то начало развиваться, особенно после того, как мне на поруки отдали пару детей. Девочка-ангел и мальчик-демонёнок ветра, совсем кроха. Я ведь был там, видел, как он вылупился из яйца! На корабле это было, дошедших до моря жителей совсем немного осталось. На воде начались другие напасти: морские разбойники, да ещё этот ублюдок Морт, пленитель мой, объявился, - голова демона опустилась, голос зазвучал более глухо. - Пришёл за девочкой-ангелом, пробовал торговаться. Я попытался напасть на него, защитить семью, и чем всё обернулось? Меня в стену впечатало из-за какой-то побрякушки, поломало кости, чуть не обездвижило руку! А он смеялся, просто смеялся, пока я ползал в обломках и истекал кровью! Хорошо хоть, Сурайя рядом была, смогла отбить ангела от загребущих мохнатых лап. Понятия не имею, как я тогда в живых остался.
Шалгеззаар сел на крышу и закрыл глаза рукой. Голос его заметно подрагивал.
- В первом же порту мы сошли на берег, и встал вопрос: что будет дальше, как жить впредь? Никто не знал ответа. Я п-понял только одно: с ролью защитника семьи не справлюсь, за всё время плавания я ничему не научил своих наречённых детей... Даже когда оказался в бою, едва ли не единственной своей сильной стороне, не смог ничего сделать. Ни-че-го. Сандра была лучше меня, сильнее, умнее, она действительно понимала детей, могла дать им необходимое. И потому в один день я... я... ушёл, - окрылённый едва выдавил из себя это слово. - Сбежал и сказал, что вернусь. Солгал, ведь нам вряд ли суждено быть вместе: она - жительница подлунного мира, а я - чудовище из преисподней. Только и годен, что молнии метать и глотки резать... Так и оказался в этих краях,  пытаюсь то ли стать сильнее и достойнее, то ли не сойти с ума от одиночества, - Зар повернулся к Низзерии, глаза его были на мокром месте. - Прости, что вывалил вот так всё, просто... просто никто меня о прошлом не спрашивал прежде. Мне не пришлось пережить твоей боли, но и своей хватило. Ошибок. Вины. Сожалений...
Синделов сын закончил свой сбивчивый рассказ и вытер глаза обеими руками. От прохладного ветра он вздрогнул.
Теперь ему скрывать было почти что нечего.

Реакцию демоницы предугадать было довольно трудно. Ожидать стоило и некоторой изящной насмешки с намёком на признанную слабость как отличительную черту Шалгеззаара, и недоумённого молчания. Нельзя было сбрасывать со счетов и презрительный взгляд, и то, что она просто оставит его на крыше в одиночестве. Понять и принять столько сведений за раз было непросто даже для развитого интеллекта покорителя небес.
Но Низзерии удалось удивить его, раскрыв тайны своего прошлого. Пример окрылённого оказался заразителен.
Она подобралась близко, очень близко, её присутствие можно было уже ощутить физически. Как и жалость по отношению к сородичу. После тяжёлой правды Зар мог лишь слушать демоницу, наблюдать за её движениями и удивляться, почему прежде он не встречал столь прекрасных созданий.
"Мда, сам от себя такого не ждал. Совсем рассудок помутился из-за того, что не разделял свои проблемы ни с кем. Так типично. Ничему жизнь не учит меня."
На слова про то, что Сандра его "полюбила", Синделов сын было хотел что-то сказать, но осёкся и не стал продолжать. Возражений быть не могло, Блэйк и правда приглянулась долговязая рептилия с кожистыми крыльями и талантом к разрушению. Взамен он чувствовал лишь привязанность за кров, свободу и затем полную поддержку в любом решении. Далеко не то, чего была достойна рыжеволосая заклинательница. Детище Ада не могло стать полноценным супругом для неё, Сандра должна была это знать. И всё же не оставила его в трудную минуту. Правду говорила Низзерия, понять медийцев до конца было невозможно.
Судьбы их были местами схожи, но лишь в небольших деталях. Тяжёлое детство, почти без матери, изнуряющие тренировки, ссылка в подлунный мир ради неизвестных целей неизвестных тактиков. Образы демонского общества, пожирающего само себя в гротескном подобии мифического змея ради бессмысленных ритуалов. И всё становилось лишь хуже в Медиасе, где оказывалось слишком большое число врагов жителей преисподней.
Глаза Шалгеззаара расширились от удивления, пока он слушал пламенную и неповторимую речь демоницы. Жестокостью медийцы, конечно, не уступали многим демонам, но от описаний изуверств к горлу подкатывал горький ком. Ради чего разумное существо пойдёт на подобное, кому станет лучше от страданий другого? Крайне странный вопрос для выходца из земли, весь смысл существования которой состоит в наказании грешников и их вечных мучениях, но он не давал покоя. Казалось, весь труд инфернальных палачей и заплечных дел мастеров идёт насмарку, раз страх кары по ту сторону гробовой доски не одёргивал смертных. Мясники Баленкритца, отчасти Шаям, та свора пиратов, Владыка Цепей, безымянный истязатель белой демоницы, - примеров худших проявлений злобы и безжалостности "цивилизованных" рас можно было ещё немало привести. Крайне печальная картина мира вырисовывалась.
Прошлое причинило Низзерии столько боли, что старые раны вновь занялись огнём при оживлении воспоминаний о них. Воля к жизни пылала в ней ярко, словно маяк в безлунную ночь. Помогла не сдаться, продолжать цепляться за существование, а сейчас грозила расколоть нестабильную психику демоницы и породить жуткую бурю. В воздухе, кажется, уже начал разливаться характерный предгрозовой запах, а ветер вокруг них - заметно усиливаться. Всплеск эмоций у существ, столь тесно связанных с магической энергией, мог привести к катастрофе. Это Зар чётко усвоил на собственном опыте.
Так же, как ему в своё время помогла Сандра, успокаивающий эффект оказало имя мага. Он сделал для демоницы даже больше того, что ему рассказывали прежде; свобода, конец чудовищной неволе и пыткам изверга, исцеление тяжелейших ран и возможность жить дальше, - вот чем Рихтер отплатил незнакомой дочери Отца. Необъяснимая самоотверженность.
Окрылённый вздрогнул, когда понемногу приходящая в себя Низзерия придвинулась к нему. События развивались с ошеломляющей скоростью: ещё утром они впервые увидели друг друга, а теперь знают столько о жизни до этой встречи. Может, оно и к лучшему, Зар тоже чувствовал, что груз вины на нём стал заметно легче.
- Каждому надо иногда быть услышанным, - тихо и отчётливо проговорил демон. - Спасибо, что поделилась своим прошлым... и выслушала про моё.
Приобнять её или положить руку на плечо было бы слишком грубым и напористым действием, так что Зар прикрыл демоницу ближайшим крылом и осторожно положил чешуйчатую ладонь поверх её собственной. Не стоит её тревожить, какое-то время окрылённый намеревался поддерживать тишину и покой.
"Низзерия... За что судьба так обошлась с тобой?"
Вопрос, который так и останется без ответа.

Рука Низзерии оказалась удивительно мягкой и тёплой, всё же мех - не чета холодной чешуе рептилии. От касания мышцы на ней стали жёсткими, будто демоница собиралась отдёрнуть руку, но вскоре расслабились. Шалгеззаар не собирался вторгаться в её личное пространство сверх допустимого, так что хрупкое равновесие приличия и близости удалось сохранить.
Молчание, в которое погрузились жители Ада, из неловкого стало мягким и успокаивающим. Словно наблюдение за тем, как падает снег в погожий зимний денёк. Не так уж часто демонам выпадает шанс просто сидеть и думать о своём, такие моменты стоило ценить. Правда, мысли Зара сейчас были довольно мрачными: судьбы Низзерии, Умбриса, да и его самого были бедны на счастливые мгновения. Местами можно было обвинить в этом вселенскую несправедливость, но в своём случае окрылённый видел лишь последствия прошлых решений. "Что посеешь, то пожнёшь", так вроде медийцы выражаются по этому поводу.
И всё же ему нравилось сидеть на крыше, чувствовать прохладный ветерок на морде, крыльях, хвосте и тепло с того бока, где разместилась Низзерия. Простое и вместе с тем трудно доступное ощущение.
- Теперь раны от этих лезвий смогут затянуться, - так же тихо ответил Синделов сын. Мрачный настрой понемногу отступал, ведь хотя бы кому-то стало лучше от его действий. Ещё лучше, этими "кем-то" были его непосредственные сородичи. - Рад, что тебе стало лучше.
Пора была вернуться в поместье, хоть отпускать друг друга совсем не хотелось. Зар, по крайней мере, таким желанием не горел, но не стоило злоупотреблять ослабленным состоянием демоницы после тяжёлого рассказа о своём прошлом. Всегда можно будет продолжить потом. Если желание будет, конечно.
- И то верно, - со вздохом Шалгеззаар поднялся и отряхнул одежду. Память демонёнка должна была возвращаться постепенно, но на всякий случай хотелось быть рядом с ним. В таком деле поддержка не помешает.
Демон тряхнул крыльями, взмыл в осеннее небо и осторожно спланировал на мраморный пол балкона. Умбриса он застал у камина, фиолетовые глаза неотступно следили за трепетом пламени. Неужели сам разжёг? Полезная всё же вещь их огненное дыхание.
Окрылённый кивнул Низзерии в ответ на её знак и подошёл ближе к демонёнку. Длинная морда дёрнулась в сторону шума, когда позади загремел потревоженный стул. И отчего только белоснежная сестра по крылу скрылась столь быстро?..
Зар сел на пол неподалёку от Умбриса и отодвинул в сторону шкуру апельсина. Какое-то время он тоже смотрел за сполохами огня в каменном узилище камина, пока наконец не решился нарушить молчание.
- Как ты? Рихтер сказал, что залатал твою память, но я бы хотел убедиться, что с тобой всё в порядке.
Сейчас, пожалуй, было подходящее время принять укрепляющее снадобье. Одна чайная ложка, насколько он помнил. На домовой кухне можно будет разжиться прибором, если в комнате её не окажется.

Что-то странное, не слишком естественное было в том, как неподвижно Умбрис сидел перед камином и всматривался в сполохи пламени. Странно, но при этом особого тепла Шалгеззаар от очага не чувствовал, оно будто уходило куда-то ещё. Демон тоже замер и сосредоточился, вскоре причину природной аномалии удалось отыскать. Огневик каким-то образом (и вряд ли осознанным) сумел связаться со своим природным элементом и теперь подпитывался от него.
"Впечатляет. Мне для такого пришлось бы под молнии встать, с неизвестными последствиями."
Как там говорилось? Огонь поможет вспомнить? Специалистом по физиологии и магическим особенностям своего рода окрылённый не был, но восполнение сил прямо из проявления стихии не слишком-то походило на арсенал каждого огненного демона. Охота за Умбрисом, как и его особенный статус в рядах сопротивления Владыке Цепей, могли быть связаны с этим. Специфическое наследие, скрытые воспоминания, что-нибудь из этого.
- Понимаю, - не оказалось бы ещё, что мать демонёнка и прошлая боль каким-то образом связаны. Тогда без обращения к травмирующим событиям последних лет память не удастся вернуть.
Сейчас он ещё просто не был готов к таким потрясениям.
- Холодно, говоришь? - могло статься, что от кошмара у Умбриса всё похолодело внутри, но и вероятность чародейского вмешательства сбрасывать не стоило. Возможности рабовладельцев были неизвестны Зару, а ментальные бомбы и прочие творения колдовской мысли уже упоминались прежде. - Хмм. Но сейчас, я так понимаю, удалось согреться?
Понятно теперь, почему огневик завернулся в одеяло. Даже природная устойчивость к жаре и морозу не помогла от пережитого. По крайней мере, сейчас неизвестная напасть отступила.
- Красиво, - шарик пламени у демонёнка и правда получился довольно симпатичный. - У меня-то только молнии получаются.
В подтверждение своих слов Шалгеззаар вытянул вперёд левую руку, по которой тут же забегали несколько белоснежных разрядов. Через растопыренные пальцы они змеились какое-то время, пока с тихим треском не рассыпались облаком искр.
Внимание Умбриса вновь переключилось на камин с пламенем внутри, так что окрылённый поднялся с пола и двинулся в сторону мешка со снадобьями. Чем быстрее огневик восстановит свои силы, тем лучше. Насколько же он был истощён, что тело само вцепилось в природный резервуар энергии?
Зар выудил нужную склянку и повертел головой в поисках чайной ложки. На его счастье, столовые приборы в комнате имелись. Чайный сервиз на одну персону. Гости, наверное, с собой посуду для чаепития приносят.
Слегка сполоснув ложку водой из бурдюка над чашкой, демон вернулся к камину.
- У меня тут кое-что есть, Умбрис, снадобье от Штрауса. Для восстановления сил. Помочь в ложку налить или сам справишься?
Противоядие для смеси, которой его накачивали ранее, можно было позже дать. А снотворное и вовсе перед тем, как ложиться спать. Дозы главное не перепутать, сейчас это одна чайная ложка.