Ксар
Темняк от неожиданности выпустил Ксара и потирая ушиблено место затравленно оглянулся. Он как будто вспомнил о чем-то важном, более важном, чем Ксар с его несвязными рассказами…

Над лесом пронесся странный звук. Долгий и тоскливый, он напоминал вой какого то неведомого зверя. В нем сплелись воедино боль, голод, обида и ярость.
Но прислушавшись, джаккай понял, что ни один из известных ему зверей не мог бы издавать подобный вой. Одновременно выражая вполне живые чувства, он все же был мертвым. Искусственным.
А потом пришло осознание.
Это был звук охотничьего рога.
Он все несся над зимним лесом, и его тоскливые переливы выворачивали душу наизнанку, вызывая отчаяние, беспричинный страх и почти физическую боль.  И он становился все ближе.
Снег поднялся воздух, и заплясал вокруг. Метель ударила внезапно - еще секунду назад спокойный белый покров вдруг взвился ввысь, будто ожив, превратился в стаи злобных ледяных пчел, которые набросились на незащищенные одеждой участки тела. Летняя шерсть совсем не защищала от холода, и Ксар мелко затрясся. Метель плясала в такт завыванию рога, сгущаясь и застилая небо, скрывая деревья и все вокруг.

Темняк опустив лицо вцепился в Ксара не в силах удержатся на ногах.
-Я устал…я слишком устал…Я не могу с ним больше сражаться, и не могу убегать…Ты не дал мне даже отдохнуть…Прошу, не бросай меня… - прохрипел он все сильнее пригибаясь к земле.
С каждой  секундой  рев-вой рога приближался, и вот уже джаккай расслышал  сквозь шум метели и рев рога скрип снега под тяжелыми сапогами и чье-то хриплое дыхание…

Сэйз
Волк совсем не удивился просьбе джаккая. Опустив голову к земле, он втянул носом воздух. Красные глаза блеснули и зверь медленно, стараясь не опираться на раненую лапу захромал к деревьям. Вот только пошел он совсем не в ту сторону, куда убежала Обла. К сожалею, Сэйз увлекшись оказанием ему первой помощи упустил тот момент когда дджаккайка убежала, и не знал в какую именно сторону она пошла.
Волк медленно брел вперед, ничуть не заботясь, следует ли джаккай за ним. Они шли довольно долго, все сильнее отдаляясь от того места, где Сэйз выбрался на поверхность. Наконец зверь остановился и оскалился. Оскал его был очень красноречивым, и чем-то напоминал улыбку.
Возле камня с раздвоенной вершиной он остановился. Сделав неуверенный шаг вперед, волк тихо заскулил. Навстречу ему из кустов вышел зверь. Его шерсть была такой пушистой,  и такой белой, что он напоминал оживший сугроб или кусочек облака. Это тоже был волк, а точнее, судя по более изящному телосложению и узкой морде, волчица. Глаза её горели голубым огнем, так же как у Черного - красным. Волк высунул язык и тяжело задышал сощурив глаза выражая безмерную радость. Игнорируя Сэйза, волчица подошла к Черному и обнюхала его раненую лапу. Бархатный язык нежно прикоснулся к краешку раны не прикрытому рубашкой Сэйза. Волк вздрогнул, но сразу же расслабился. Рана стала затягиваться на глазах.

Хору
Смерть, угадав состояние Хору, издала тихий  смешок.
-Ты должен обижаться только на себя. Учится управлять этой реальностью – что ж, довольно мудрое решение. Я вижу в тебе задатки, совсем как у одного человека, бывшего тут до вас. Он сам не знал, что умеет Изменять, но делал это неосознанно и мастерски, увы, Темняк слишком быстро понял угрозу…И потом этот человек оказался в Кладовке, что вполне естественно. Ты же фактически сходу бросился к главным вратам убежища Темняка, стал стучатся в них головой провозглашая на весь Сон свой вызов. Надо было начать с чего попроще…Темняк не любит конкуренции, а конкуренции от тех, кому он не доверяет – особенно. Жаль мне тебя…Но ты мне нравишься, хоть я тебе уже, судя по всему, не очень…Так вот, если ты хочешь попасть к нему, я могу открыть тебе дверь в его убежище. Вот только…Параноик он, я уже говорила? Придется пройти еще одно его Воспоминание. Он окружает себя ими, словно стеной. Самыми болезненные – тычет всем под нос, приглашая разделить его боль. Самые страшные – прячет подальше. А некоторыми – защищается, допуская к себе лишь тех, кто сможет понять их, и соответственно понять его. Посочувствовать, пожалеть…То есть тех, кто не представляет ему угрозы. Он слишком долго был одинок. Ему нужны, хех, зрители.
Смерть выжидающе посмотрела на Лохматого. Затем протянув руку повела ей в воздухе. Новый взрыв боли чуть не свел Хору с ума. Когда он смог открыть глаза, в руках Смерти билось что-то черное и мерзкое, похожее на клубок сплетшихся червей. А боль ушла.
-Его защитники. Осколки его боли, которую он пережил за всю свою, в общем то, недолгую жизнь. Вообще прими к сведению, что все в этом мире – в той или иной мере часть сознания Темняка. Он не держит его в себе, а распространяет вокруг. Выпячивая и гордясь своими чувствами и воспоминаниями…В отличии от меня. А ведь я тоже могла бы устроить тут личный филиал … глупо звучит…Ада.
Глаза Смерти стали вдруг пустыми, когтистая лапа сжала темный комок, и он рассеялся черным туманом.

Ксар
Темняк был так напуган, что почти не реагировал на слова Ксара. Однако балахон стянул с готовностью. Под ним у джаккая оказалась ветхая рубашка с оборванным рукавом, латанная-перелатанная, в разноцветных заплатках и швах. Вцепившись в лапу Бирюка, Темняк безвольно последовал за ним.
Звука рога больше не было слышно, и Ксар слышал только завывание метели. Пелена снега была такой густой, что ничего не было видно на два шага вперед. Но маленький джаккай упорно шел вперед, таща за собой Темняка. Лапы у него заплетались, и если бы Ксар не поддерживал его, Хозяин Сна упал бы в сугроб да так и остался бы там лежать, ожидая смерти.
-Только не бросай меня, я больше не выдержу, правда…О Гайя, зачем я вступал в это идиотское Товарищество, зачем я соглашался на это идиотское задание…Лучше бы я умер…Ох, как тяжко – бубнил Темняк спотыкаясь и закрывая глаза от снега, который норовил залепить ему морду.
А потом слева и справа донесся синхронный волчий вой, и ему ответил приветственный рев рога.

Сэйз
Когда Сэйз заговорил, Черный повернул к нему морду. Трудно было понять эмоции которые выражали его кроваво – красные глаза лишенных зрачков. Лениво зевнув, зверь продемонстрировал частокол неестественно белых клыков. А потом прыгнул вперед и схватил джаккая за лапу. Столь ожидаемых фонтанов крови и хруста костей, однако, не последовало. Клыки обхватили лапу на удивление бережно, и даже нежно. При некоторой фантазии это можно было бы даже назвать «дружеским рукопожатием по-волчьи». Вот только Сэйз чувствовал, что если Черный усилит давление еще хоть чуть-чуть, эти самые потоки крови, хруст костей и прочие ужасы станут вполне реальными.
Волк помахивая хвостом потянул Сэйза к камню. Джаккай, опасаясь за сохранность своей конечности невольно пошел за ним. У подножья камня оказалась дыра в земле. Туда то Черный и затянул Блустрайпа, а следом вошла Белая.
Когда глаза джаккая привыкли к темноте, он увидел шестерых волчат, которые лежали в углу пещеры. Трое были белыми, а двое – черными. Они прыгали,  гонялись друг за другом и грызли кости устилавшие пол пещеры. Черные и белые пятна мелькали так быстро, что уследить и разобрать что-то было очень трудно. Даже не верилось, что пять щенков могли создать столько хаоса в отдельно взятой пещере. Появление родителей и Сэйза вызвало у них слабый интерес, но, убедившись, что мать не принесла никакой добычи, они вновь целиком погрузились в игры. И только один волчонок, шестой, подкрался к Сэйзу и смотрел на него с нескрываемым интересом. В отличии от его одноцветных братьев спинка, уши и шерсть над глазами у него были черные, а лапы, брюхо и нижняя часть морды – белые. Глаза у него тоже были разные – один красный, а другой голубой. Подобравшись к Блустрайпу, он принялся обнюхивать его.
Волк выпустил лапу Сэйза и гордо выпятив грудь посмотрел на джаккая с чувством собственного превосходства, словно говоря «Ну, как тебе мои дети? Не каждый день кроликам-переросткам вроде тебя выпадает счастье лицезреть столь прекрасных существ. Но ты заслужил».

Хору
-Я ожидала другого – с укором сказала Смерть – все же ты действуешь слишком необдуманно. Тебе не справится с Темняком, а он будет только играть с тобой и издеваться. Но воля твоя.
Смерть протянула руку и перед Хору возник белый дверной проем. И тут  же из него вышло существо в черной мантии с металлическими широкими наплечниками утыканными шипами. Ростом оно превосходило даже Смерть.
-Вот значит как. Отлучиться нельзя на пару минут. Мне нужен заместитель, который следил бы за вашим поведением. Интриги, заговоры, предательство! – в голосе, который Хору до этого слышал только в своему разуме, чувствовалась обида.
-Ну, ты же сам любишь, чтобы все копались в твоих воспоминаниях и жалели тебя. – Смерть усмехнулась.
-Ничего подобного! Это вам интересно капаться в моих тайнах! Уж я то знаю! – из под края мантии показался длинный чешуйчатый хвост и обвив джаккая поднял в воздух. – он мне завидует! Моей силе! А играть по правилам не хочет! Он бы с удовольствием занял мое место! Сам бы устраивал спектакли и двигал пешки! Жалкое, ничтожное существо!
-А ты слишком подозрителен. У тебя паранойя. И мнительность как у дознавателя инквизиции. – Смерть выхватила Хору из хватки хвоста Темняка.
-С волками жить, по волчьи выть! Дай вам волю, вы меня бы давно свергли! – протянув лапы в железных перчатках с когтями, хозяин сна вырвал Хору из объятий смерти.
-Если бы я хотела, давно бы это сделала. И зачем ты тогда понатыкал все эти шкафы и прочие сундуки с воспоминаниями? – джаккай снова очутился в руках смерти.
-Признайся, он тебе сразу понравился! Ты меня не любишь!
-Не меняй тему. Я его знаю только один день. И вообще, дай ему отдохнуть. Сколько еще ты собираешься его мучить
-Столько, сколько я захочу! Пока не научу его уважать высшую власть! – Темняк вцепился в хвост Хору и рванул на себя. Но Смерть не выпустила джаккая из рук и потянула к себе.
-Мы сейчас его разорвем. А он гордый. Прекрати. Он с тобой поговорить вообще то хотел. Выслушай его, может чего умного скажет.
-Нет, он хотел залезть в мои воспоминания! Я помню, как он выпендривался когда я показал ему как меня принимали в гильдию! Он издевается надо мной! И Старика убить отказался! – новый рывок.
-Не нервничай. Может тебе все же отдохнуть пару дней от спектаклей? Посиди, поплачь в одиночестве…А потом возвращайся.
-Вы только и мечтаете от меня избавится! Предатели! И прекрати его защищать! Тебе самой, наверное, интересны мои воспоминания! Самые потаенные! Давай-ка я его в ТВОИ воспоминания кину! Как ТЕБЕ понравится, когда в твоей памяти копаются грязными лапами!
-Что?! – Смерть замерла, выпустив Хору – не смей!
-ЗАх, вот ты как заговорила?! Ничего, пусть знает! – Темняк взмахнул когтистой лапой и в пустоте замерцал ослепительно белый овал.
-Не смей! Я тебе этого никогда не прощу! – Смерть рванулась вперед. Образ её стал расплываться. Хору разглядел длинный хвост, рога и оскаленные зубы. Но Темняк, размахнувшись, швырнул джаккая точно в центр Двери. Отчаянный вой Смерти резанул по ушам Пушка, и он очутился в абсолютной тьме, еще более темной, чем царство Сна…

Открыв глаза, джаккай увидел над головой каменный потолок.
Пошевелившись, Хору обнаружил, что лежит на деревянных нарах. Точно такие же нары тянулись вдоль стен и на них спали люди и джаккаи. В центре помещения стоял стол, на котором в полном хаосе валялись посохи, мечи, луки и части доспехов.
Внезапно свет факела чуть не ослепил привыкшего к полутьме Хору. В комнату вошел человек в багровом плаще. Под плащом тускло поблескивал необычный доспех из неизвестного метала, украшенный черепами и оскаленными пастями змей. Руки и лицо человека были покрыты застарелыми ожогами, которые он даже не пытался скрыть.
-Вставайте! Нападение! Враг уже атакует верхние укрепления! – крикнул он.
Спящие на нарах зашевелились, сонно протирая глаза. Кто-то закричал, требуя «дать же человеку поспать», кто-то бросился к оружию. Другие же вообще не соизволили проснутся.
Человек в доспехах схватил за шкирку  Хору и стянул с нар.
-Я что, неясно выразился? Мы атакованы! Тревога! К оружию! – заорал он прямо на ухо джаккаю.