ксар
Выражение искреннего дружелюбия на лице Ханса медленно сменилось на гримасу столь же искренней ненависти. Но он быстро справился со своими эмоциями, сменив маску злобы на маску аристократического равнодушия.
-А. Ну хорошо. Так значит, те сонные шалости. Расовая неприязнь. Что-то такое в таком духе. Глупо было ожидать от тебя цивилизованного отношения. Что взять, лесной дикарь, почти животное… Многие так  подумали бы, но не я, конечно. Я так не считаю! И я не в обиде.
Дворянин говорил что-то еще, пытаясь доказать Ксару, как он на него не обижается, и почему совсем не считает его дикарем. Скучная лицемерная болтовня его была прервана шорохом.
Чуть слышный такой шорох, который человек не различил, но джаккай своим, действительно, животным слухом, его услышал, даром, что стоял на отдалении.
В дверном проем появился Старик. Хитро улыбаясь, он подмигнул Ксару. Ни Родни, ни Ханс стоявшие к нему спиной не заметили появления нового действующего лица. Бигси, стоявший боком, мог бы его заметить, но он был слишком поглощен исследованием недр собственного носа.
Старик заснул руку в бороду и достал оттуда кривой нож. Приложив палец к губам и вновь подмигнул джаккаю, маршал Темняка занес клинок над Биргингеймом. Он мог бы уже нанести удар, нанести сходу, не дав возможности Ксару даже открыть рот. Но медлил. Кто знает, почему? Может, привык к театральным эффектам, сжившись с бесконечным фарсом в обществе Темняка со товарищи. Все может быть.

Хору
-Аааа…Вольный…а… - человек был явно растерян – эээ…А ты…Как здесь оказался? Я вот...был с нашими...И потом пуф! Командира кто-то ранил, залепил в глаз ….ээээ…снежком, и мы отступили, знаешь? А потом командир говорит: «Кертис! Ты идешь с нами!» «Куда?» спросил я. Он говорит , эм «В этот таинственный проход!» Хорошо, что не в Ад, а то ведь как бывает…Меня, кстати, Кертис, зовут, да, я, ээээ…Ангел.
Словно испугавшись, что джаккай не поверит ему, ангел снял капюшон продемонстрировав бледное лицо с запавшими щеками и глубоко залегшими под зелеными глазами тенями. Зеленые волосы и заостренные уши были вполне достойным доказательством его слов.
После подтверждения своего статуса, ангел быстро заговорил вновь, опасаясь, что Хору надоест слушать:
-Ну так вот…Пошли мы значит в секретный ход…Шли, шли, а потом видим – сидит какой-то человек с и меч точит. Ну, командир его пнул ногой и говорит «Ты кто такой, чего тут сидишь, негодяй?» или что-то вроде. Тут свет погас, крики, вопли…Потом снова загорелся – и никого нет. Как в книгах со страшными историями, только взаправду…Я испугался, побежал, никого нет….Потом опять темно стало – я подумал – тут мне и конец…Но ничего, обошлось – ты заорал – и я свет зажег, совсем про него забыл, да.
Пока Кертис говорил, из-за угла медленно вылетели три существа в черных балахонах и пристроились у него за спиной.
Были они размером с джаккая, а то и меньше,  однако имели крылья – кожистые и перепончатые, напоминавшие крылья летучих мышей. Все трое были в длиннополых черных хламидах с длинными рукавами и капюшонами. Хламиды делали их потрясающе одинаковыми, однако, у каждого на груди была вышиты буквы – у одного Р, у другого Т, и третьего М.
Все трое парили за спиной ангела абсолютно бесшумно, медленные хлопки крыльев почти не производили шума. Картина была даже забавной – печальный ангел с клочком света на ладони, и три …гм, существа зависшие над ним в воздухе, которых он ни в какую не замечал. А потом у всех троих из рукавов балахонов появились короткие, но наверняка очень острые ножи. Стало уже не так смешно. В намерениях летучих малявок сомневаться не приходилось – но они почему то медлили. Кто знает, почему? Возможно, то, что они собирались совершить, требовало драматической паузы. По правилам игры, вроде той, в которую они играли с Хору.

Руд
Демон рассеянно слушал беспорядочную болтовню Руда. Видимо для себя он уже решил, что имеет дело с психически больным, и пропускал его слова степени мимо ушей. Гораздо больше его волновала пыль. Демон внимательно исследовал свое жилище и мрачнел с каждой секундой. Затем он открыл резную деревянную шкатулку, стоявшую среди колб на столе, и совсем расстроился. Шкатулка была пуста.
-Что-то тут не так – сообщил он наконец Руду – но Синдел меня раздери, если я понимаю, что именно.
Возможно, если бы он слушал джаккая внимательнее, то догадался бы, что именно, но, как уже было сказано, его не слишком занимало словоизлияние Руда. Оса  демона заинтересовала, и  он даже потянулся к ней, но вновь отвлекла его пыль. Что поделать – ну не давала старому демону покоя пыль, и все тут.
Волчонок, рычавший все это время не переставая, на одной ноте, вдруг перестал рычать и заскулил. Демон поморщился, и посмотрел на Руда так, будто увидел его в первый раз.
-Ты что -то про войну говорил? Триста лет? Можно поподробнее? – голос его был чуть ли не умоляющим.
Ответить джаккай не успел. За спиной демона появился череп. Рогатый череп, застывший в вечной ухмылке, очень знакомый…Причем улыбка появилась первой и некоторое время висела в воздухе совсем одинокая. Черепа без ухмылок не так уж и редки, но вот ухмылки без черепов…. А следом за черепом материализовался его обладатель – давешний Рудов
знакомец, хозяин волков, в своем неизменном меховом плаще и с копьем в руках. Переведя взгляд с костяной маски охотника на морду демона, джаккай вдруг понял,
кому принадлежал череп, из которого она была изготовлена. Сходство было потрясающим – клыки, разрез глазниц…
Места для замаха копьем не было, и охотник снял с пояса длинный нож, ржавый и неопрятный. В глазницах маски хитро мелькнули зеленые глаза. Он мог бы уже нанести удар в спину ничего не подозревающему демону, но почему-то медлил. Кто знает, почему? Создавалось ощущение, что он ждал какой то реакции от Руда. Может – предостерегающего крика, а может еще чего. Ему, кажется, правда было интересно.

Хору
Ну, Хору оказался прав в своих суждениях. В части их, по крайней мере. В той части, в которой он считал ангела полной рохлей и размазней. Все, что тот сделал, услышав предостерегающий крик – это открыл рот и поднял руку. Судя по всему, он хотел что-то сказать. Например «Прошу прощения? Это вы мне?». Или какую-нибудь трогательную глупость в этом роде.
Результат налицо – свежезамороженный ангел, впитавший всю волну холода единолично, с открытым ртом и поднятой дланью, классическая статуя «Воина, застигнутого врасплох». И толпа зрителей довольных представлением в виде трех мелких крылатых, дружно аплодирующих Хору.
Пока двое азартно принялись отколупывать у замороженного ангела уши на сувениры, третий подлетел к виновнику торжества весь сгорая от желания лично выразить свой восторг:
-Чувак! Сдорова ты его отморозил! Теперь сразу понятно, какой он отморозок, как и все ангелы, впрочем – пропищал он – когда я вырасту, я тоже так научусь, только не буду перед этим ораать "В сторону", а то тупо как-то, хоть и эффектно. Дай пять!
С этими словами мелкий крылатый высунул из рукава крошечную когтистую лапку, ожидая от Хору классического жеста дружелюбия.

Ксар
Ханс, не ведая об угрозе, нависший над ним, отнесся к словам Ксара скептически. Следовало бы ожидать новой бессмысленно-пафосной тирады, но, к удивлению джаккая,он промолчал,  видимо осознав, что на неотесанного дикаря его красноречие не действует.
Старый маршал, убедившись, что Ксар не собирается его выдавать, явно расстроился. Но не сильно. Не получилось сыграть драму – устроим трагедию по всем правилам.
Замахнувшись ножом, старик на секунду замер, обдумывая финальную злодейскую фразу без которой ну никак нельзя было нанести смертельный удар.
Его раздумья были прерваны ТЕМ САМЫМ.
Тем самым - неожиданным и леснЫм.
Тем, чем, наверное, стращают у костров друг друга обитатели Леса.
Ожившей страшилкой.
Осколком прятавшегося на крыше ночного безумия, обретшего, наконец, плоть и волю.
Обретшего набор кривых, разноразмерных игл, заменивших ему зубы.
В общем, Карой-Которую-Посылает-Лес.
Только послал он эта кару не на дворянина…
От дикого вопля старика вздрогнул Ханс и Родни, а Бигси затряс толстыми губами от стыда, мучительно осознав, что напачкал в штаны.
Ханс с безмятежной улыбкой на лице медленно развернулся, и присев на корточки в порыве нежности зачмокал губами. Что-то маленькое, черное, и порытое торчащими во все стороны шипами и зубами, роняя на землю капли крови подковыляло к нему и прыгнуло на руки.
-Ага, вот так оно и бывает – с притворной грустью произнес дворянин – живешь себе, а потом бац – обрушение балки на голову…Или обрушение на голову маленького подарка из мира снов… Что ничем не лучше… Кстати, невольно вспомнилась твоя жалость к этим несчастным дракошкам…Хочешь милашку погладить? Лови!
И черная тварь, имевшая лишь отдаленное сходство с теми самыми сонными дракошками, полетела прямо к джаккаю расправив асимметричные изорванные крылья и оскалив зубастую пасть, еще полную лоскутьев плоти старика.

Руд
Руд, пораженный до глубины души безалаберным отношением охотника к своему оружию настолько вышел из себя, что как-то сразу и не заметил, что растрачивает свое красноречие перед пустым местом. В прямом смысле. Охотника нигде не было. С подозрением заглянув под верстак, джаккай с разочарованием убедился, что его наниматель не прячется там, сгорая от стыда Не было его и среди паутины в темных углах, где он мог бы попытаться скрыться от уничижающей отповеди Джаккая-Который-Знает-Толк-В-Обращении-С-Оружием.
Приходилось признать, что охотник просто-напросто испарился самым бессовестным образом, примерно так же, как и появился. Ну или не совсем так же…
Вся беда в том, что увлеченный распеканием недотепы в костяной маске, Руд упустил момент когда ИМЕННО тот исчез.
Он точно не растворился постепенно, потому что обернувшийся демон непременно заметил исчезающего по частям (тем же манером, что и появился) охотника.
Но и о мгновенном исчезновении речи не шло. Даже очень увлекшись монологом трудно пропустить тот момент, когда твой собеседник за долю секунды скрывается с глаз.
Самым подходящим определением произошедшего феномена была бы фраза «вообще не появлялся», не смотря на всю парадоксальность подобного утверждения. В любом случае под сочувствующим взглядом демона, взглядом, каким обычно вполне нормальные одаривают скорбных главой, можно было бы и впрямь посчитать, что мимолетное видение охотника с безобразно ржавым ножом было всего лишь мороком или галлюцинацией.