1. Имя.
Натаниэль

2. Класс.
Магос Адептус билогикус.

3. Внешность.

4. Краткая биография

Все мы – шестеренки в огромном механизме. Каждому свое место и свой путь, от рождения и до смерти. Мы скованы догматами и принципами, которые объединяют нас в еденную систему, и они же разобщают нас и отделяют друг от друга.
Каждому – свое место.
Я родился на Марсе, моим отцом был магос биологикус, а значит и мне был уготован такой же путь, хотел я этого, или нет. Это было мое место, и меня готовили к нему с самого детства. Мое место в колоссальной машине Адептус Механикус. Моего мнения никто не спрашивал. А сам я никогда и не пытался его высказать.
Каждому – свое место.
Иногда слаженная, отточенная машина дает сбой. Дефектная шестеренка с отломанными зубчиками. Очень быстро подобные неисправности находят и устраняют. Но бывает, что дефект не обнаруживают вовремя. Или даже не считают его дефектом.
Каждому свое место.
Я ненавижу свое место и свою роль. Я ненавижу причинять вред живым беззащитным существам. Я ненавижу читать литания, перед тем как вскрыть череп крошечному животному. Я ненавижу машины, которые окружают нас. И еще больше ненавижу те машины, которым мало просто быть ВСЕМ в нашем мире, они еще и пытаются стать НАМИ. Я ненавижу изуродованных, измененных так, что напоминают не людей, но отродий варпа, братьев. Я ненавижу молчаливых и послушных сервиторов, тупых и исполнительных.
Механикус, ненавидящий механизмы и свое место в этих механизмах. Я ненавижу шестнадцать законов. Бывает и такое.
Дефект. Ошибка системы. 
И вообще я бы хотел быть космодесантником. Глупо звучит, не так ли? Читая древние и современные книги, я понял, что именно это был бы путь, которым я хотел бы идти. Защищать империю. Сражаться с отродьями хаоса. Нести слово Императора и Волю его. А не ковыряться в потрохах подопытных тварей и древних машин.
Я люблю животных. На Марсе их можно встретить только в лабораториях генеторов. Я люблю свежий воздух и шелест деревьев, которые я никогда не видел в живую. Я люблю ощущать под пальцами живую плоть, теплую и мягкую. Я люблю старые книги в которых нет даже упоминания проклятой Омнисии. Люблю есть нормальную человеческую пищу и ощущать вкус, любой – горький, сладкий, кислый… Люблю бегать, а не ходить. Люблю думать сам, а не руководствуясь древними принципами и догмами. Люблю кричать, когда так тихо, что шорох тысяч механизмом звучит раскатами далекого грома.
Я хотел бы быть Космическим Волком. Но я живу не на Фенрисе. Я вообще смутно понимаю, где он находится.
Иногда я хочу умереть.

Я плохо помню свое детство.
Я помню, как мой отец, существо, уже не имеющее почти ничего общего с человеком смотрел на меня своим единственным бионическим красным глазом. Без интереса. Без эмоций. Но оценивающе. Как оценивают новую, только что созданную машину. Будет ли с неё толк?  Я боялся своего отца. Я не знаю, как это существо чья половина мозга заменена на компьютер а кровь на особый раствор могло произвести меня на свет, точнее принять в этом какое – то участие. Матери своей я не помню. Иногда я думаю, что её и не было. Может, меня зачали при помощи технологии «вита-матки», как криговца. Может я сын простого рабочего, которого усыновили чтобы с начать превращать в отточенное оружие Омнисии с самого детства. Кто знает. Я не спрашивал, да и не все ли равно?
Помню бесконечное учение, шелест красных мантий учителей, запах машинного масла и прикосновение стальных рук своим плечам. Почему они так любят прикасаться к живой плоти? Они, отринувшие свою человеческую суть? Я часто замечал это. Невольно, словно случайно – касание мертвых пальцев. Как будто сожаление о том, что они утратили.
Мой отец – магос биологикус. И я должен стать таким же. Изучать ксеносов, мутантов и новые виды найденные эксплораторами. А я не хочу. Я забываю прочитанное сразу же, как закрою книгу и учителя медленно шаркая покидают зал. Я вижу горы и моря, бескрайние джунгли Катачана и ледяные пустыни Фенриса. Формулы и литургии, схемы и расчеты – все это не задерживается в моей юной голове. Я сижу за столом испачканным свечным воском и воск этот превращается в холмы. За холмами засели орки. Мой верный волк несется вперед, тяжело дыша и роняя капли слюны на изумрудную траву.
«За императора и Леман Русса!»
Жужжание серво-черепа разбивает мои мечты. Серво-череп убирает стол. Мне пора идти. Я иду по темному коридору, и постепенно перестаю слышать жужжание машин и тихие вздохи вездесущих сервиторов. Стены покрываются льдом. Ледяные пещеры Валхаллы искрятся тысячью цветов и оттенков. Где-то впереди засел враг. Император направит меня…
-Что ты тут делаешь? – мертвый голос. Даже в жужжании машин больше жизни.

Я помню ужас, нечеловеческий, липкий страх. Первая аугметика. Та грань, за которой человек перестает быть человеком. А становится придатком машины. Я боюсь. Серво-черепа словно призраки смерти парят вокруг. Старый магос ощетинившись щупами подбирается к моему обнаженному телу. Теряя сознание от страха и болеутоляющих препаратов которыми меня напичкали я все же не могу полностью свалится в спасительное забытье.
Первая аугметика.
Конечно, я рад. Как механикус может быть не рад сближению с машиной? Я всеми силами выражал радость от предстоящего мне.
«Он так хорошо учится. Он достоин»
«Его отец магос. Он и сам станет великим магосом.»
«Самая лучшая аугметика»
Я рад, варп вас раздери, рад! Потому что лучше мне заменят все внутренности, оторвут руки и заменят железными граблями, чем превратят в сервитора! Потому что я дефект ИХ любимой машины! Но я отлично маскируюсь.
Я потерял свои руки. Это было так болезненно – смотреть на механический протезы и понимать что то, что я люблю теперь для меня навеки недостижимо. Если бы я потерял руки в несчастном случае…Или во время боя…Перенести это было бы проще. Но вот просто так, потому что механические – лучше. Чем они лучше, варп вас раздери?!!
Потом было проще. Замена глаз, дыхательная система, внутренние органы…Я терял все что люблю, одно за другим, терял молча, и только разуму своему позволял орать и биться в агонии. Потому что повсюду, на каждом шагу меня сопровождали тупые взгляды сервиторов.
«Может, они закричали.»
И я смирялся. И никто, ни мой отец, или тот, кто им себя называл, ни другие ученики, ни учителя, ни даже магосы не догадывались о моей боли и ненависти.
Мои детские мечты умирали еще мучительнее, чем мое человеческое Я. Космические Волки…Служба императору на поле брани…Смерть во славу его…Сражения и бой, все это так и осталось на страницах книг, прочитанных мной когда то. Детство мое, наивное и отравленное глупыми надеждами осталось там же.

Я помню первый практический урок.
Древний ксенолог, так же древний, как и сами пески Марса внес в лабораторию металлический ящик. Электро-транслантантом он подсоединился к замку и открыл его. На стол выбралось белоснежное существо. Я никогда не видел земных кошек и собак. До этого я только читал о них. Это существо напоминало одновременно и то, и другое. Пушистая длинная шерсть, острые ушки и хвост.
Мои пальцы, заканчивающиеся металлическими иглами и устройствами для взятия образцов дрожали. Я впервые понял, что вот сейчас сорвусь. Отброшу эту металлическую маску, которую носил всю свою жизнь и закричу. И убью этого старого магоса, вырву его дыхательные трубки и разобью куб автокровления. Но я сдержался, как сдерживался всю свою жизнь.
Три красных киберглаза наблюдали, как я вскрываю черепную коробку существа, беру образцы кости, мозга и крови, произвожу анализ. Существо меня не боялось. Оно смотрело на меня своими бесконечными глазами. Живыми глазами. Оно хотело есть, оно устало, но не боялось. Я ввел его в сон, а потом убил, введя указательным пальцем летальную дозу яда. Я просто не мог делать то, что должен с ним живым. Оно не боялось. Оно не ждало от меня ничего плохого. Мои стальные грабли не чувствовали теплоту его тела и шелковую нежность шерстки. Магос молчал и смотрел. Он был доволен. Я делал все быстро и правильно, как истинный ученый для которого существуют лишь знания и цели. К которым нужно идти любыми способами.
С каждым днем во мне становилось все меньше человеческого. Я смирился со своей участью. Отец мой, мой вечный рок и мой страж умер, посланный сопровождать инквизитора на один из миров ульев, где была зарегистрирована угроза генокрадов.Он нашел их, и произведя исследования вычислил патриарха И погиб, уничтоженный служителями культа.
Но мой страх не исчез. Отец вечно смотрел на меня и наблюдал за мной, наблюдал с экранов машин, я видел его взгляд в глазницах серво-черепов, в пустых имплантах заменяющих глаза сервиторов. Он отравил меня навсегда, отравил своей непреклонной уверенностью, что я стану магосом биологикус, что я – истинный раб Омнисии и верный адепт механикуса. Его вера была такой всеобъемлющей, такой непреклонной и ясной, что любая моя попытка что-то изменить и как то повлиять на своей будущее была бы даже не воспринята им всерьез. Это понималось как само собой разумеющееся. И когда его наконец не стало, было уже слишком поздно что то менять, да и я, по совести говоря, и не хотел. Сейчас я думаю, что умри он даже когда я был еще мал, и был человеком, я все равно бы ничего не изменил.
Я медленно взбирался по иерархической лестнице, и ступени её состоял из препарированных трупов мужчин и женщин, животных и ксеносов. Я перестал испытывать жалость к ним. Не я, так другой. И я делал свое дело хорошо . Делал правильно, четко, и быстро. Я убил в себе жалость, милосердие, мечты и стремления. Но не смог убить страх. Иногда я думал, что ритуал чистых помыслов – не такой уж плохой вариант для меня. Единственное средство убить в себе страх. Но именно этот страх не давал мне сделать последний шаг…
А потом я встретил ЕЁ.

Я шел по одному и бесконечных коридоров подземного комплекса почти полностью занятого адептус биологикус. Не помню уже зачем. Наверное, что бы превратить в кучу разделенной на составляющие части органики очередное безвредное существо. Она шла мне навстречу. Молодая, еще не изуродованная аугметикой и имплантами, и только на  виске выделялся мозговой шунт. Она сжимала книги – и явно спешила, не обращая внимания на окружающее. И, конечно, врезалась в меня, выронив книги. Даже среди молодых адептов, такое неприемлемо. Как бы ты не был погружен в свои мысли, никогда нельзя забывать смотреть себе под ноги. Я даже сказал ей что-то такое, глупое и шаблонное, то, что сказал бы на моем месте любой магос нерадивому студенту. Но она не впечатлилась. Хмыкнув, она собрала книги и ушла, оставив меня в состоянии близком к ступору от такой непочтительности.
Потом я видел её много раз. Альфа. Да, так её звали. Оказалось, что она вовсе и не ученица. Более того – это магос биологикус, как и я. Но она отличалась от других магосов так же, как орк отличается от эльдара. Она работала при питомнике, в котором содержались различные редкие виды животных. Она ухаживала за ними и лечила. Делала то, с чем бы справился любой сервитор. Делала то, что был бы рад делать я сам, но не мог. Она не хотела производить вскрытия и исследования. И не производила. Она не хотела уродовать свое тело имплантами. И не уродовала. Для меня, безропотно шедшего по своей стезе это стало шоком. Может быть, найди я в себе силы крикнуть, сказать свое «нет» - и я бы тоже остался человеком? Но поздно, поздно…Она была живым воплощением того, каким бы хотел быть я. Это причиняло невероятную боль. Я завидовал, зло, жгуче, без единого доброго чувства. Мне доставляло истинную радость приходить в её лабораторию, и указывать длинным пальцем оканчивающимся скальпелем на клетки с животными.
«Этот, этот, этот. На исследования» бездушным голосом, который пугал меня самого, говорил я. Она закусывала губу, и чуть не плакала, расставаясь со своими любимцами. А я торжествовал, и лично потрошил всех этих скулящих зверьков. Без жалости. Без сожаления. Но со страхом. Страхом того, что всего этого можно было избежать…
А потом меня все это достало. Когда из очередного контейнера я извлек белое существо, отдалено напоминающее то самое, первое, на котором я учился производить исследование. Я взял его за шкирку и подняв воздух некоторое время осматривал. Оно издавало звуки напоминающие одновременно мяуканье и тявканье. Я подсадил его в контейнер, и отнес назад в питомник.
Она все поняла. Поняла меня всего и сразу.
Не помню, о чем мы говорили. Я не помню даже, как она выглядела. Я забыл все это, забыл специально. Потому что помнить было слишком больно.
Сломанная шестеренка. Прямо как я. Но если я боялся и скрывал свою поломку, то она гордилась ей.
Я завидовал.
Она предложила провести процедуру бинарного кортекса.
Так мы стали едины. Единение не прошло гладко. Хотя бы потому, что мужской и женский мозг все же имеют определенные отличия, осложняющие операцию. Большее время она спит. Но я чувствую её присутствие каждую секунду. Она готова проснутся. И поддержать меня, когда это нужно. Или указать путь, которым я идти боюсь. Но которым хотел бы идти.
Наконец обучение завершилось окончательно. Я магос. Все что мог, Марс мне дал. Безусловно, что бы постичь все тайны красной планеты, все секреты адептус биологикус не хватило бы и тысячи жизней. Но пришло время платить за то, что он мне уже дал.
Я с иронией вспоминал свои детские мечты. О войне. О подвигах. О служении императору. Ну что ж, я получил то, что хотел. Я увидел войну во всей её красе. В составе свиты инквизитора Себастьяна мы занимались борьбой с угрозой генокрадов на десятках планет. Я пошел по стопам отца, в совершенстве изучая биологию и анатомию сих мерзких созданий. Именно тогда я наконец потерял остатки человечности, почти полностью превратившись лишь с инструмент в руках тех, кто направляет меня. Только Альфа была последней ступенькой, которая отделяла меня от становления тем, кого я ненавидел всю свою жизнь…

***

Мы высадились на замерзшей планете в сегменте Темпестус. Заражение генокрадов в этой части галактики было как никогда сильно. Только за последние три года мы нашли и уничтожили больше десятка культов. В мире улье Ангтопос*, на котором мы сейчас находились культ, зажатый силами планетарной обороны и арбитров, перешел к открытому восстанию. Себастьян бросив большую часть свиты занятую ликвидацией остаточной угрозы на предыдущей планете, мгновенно прибыл сюда. Меня, как специалиста по тиранидам, он, естественно, взял с собой. Но как он не спешил, мы прибыли лишь к кульминации борьбы. Силы СПО штурмовали главную базу культа. Толпы фанатиков и мутантов преграждали им путь и сражались со звериной яростью и упорством, устилая трупами каждую пять земли. Инквизитор Себастьян никогда не отличался ни особым умом, ни праведностью. Единственная чувство, которое двигало им – слепая ненависть к тиранидам. Он с ходу бросился в бой, увлекая за собой сопровождающих его боевых сирвиторов и скитариев сопровождавших меня. Я, поддавшись этому безумному порыву, последовал за ним, поражая врагов выстрелами из болт пистолета. Однако удачное наступление быстро увязло в первой линии обороны фанатиков. Мы были окружены. Инквизитор, казалось, и не замечал этого, самозабвенно поражая ненавистных ему генокрадов своим молотом. Сервиторы и скитарии гибли один за другим, не в силах противостоять нечеловеческой ярости нашего противника. Вскоре кроме меня и инквизитора пали все. Надежды на спасение не было, и я стоял спиной к спине с Себастьяном, который охваченный священным экстазом битвы не замечал ничего вокруг. Взрыв гранаты опрокинул воина, вместе с ним пал и я. Страха я не испытывал – только боль расставания с Альфой. Она утешала меня. Простые слова, дружеское незримое пожатие рук – рук которых у меня давно уже не было…Но Император не хотел , что бы мы пали в этот день.
Неожиданно враги рассеялись, дав мне возможность подняться. Я увидел сержанта, который, криво ухмыляясь, поливал их пламенем из огнемета. Огненное кольцо держало на расстоянии даже самых безумных фанатиков.
Вслед за сержантом шли солдаты, огнем лазганов сметая еретиков. Враг отступил бросая оружие, не в силах противостоять их гневу.
-С вами все в порядке? – осведомился сержант опуская оружие. Я был удивлен тем, что он подошел сначала ко мне, а не к инквизитору.
-Да, благодарю вас – сухо ответил я. – проверьте, не нужна ли помощь инквизитору Себастьяну.
Но человек не двинулся с места. Он был странный. И ростом, и количеством шрамов он ярко выделялся на фоне остальных солдат. Взгляд голубых глаз был веселым, но в уголках застыла потаенная горечь. Стандартная легкая броня сил планетарной обороны не вязалась с ожерельями из зубов орков и тиранидов. Человек был не так уж прост, как могло показаться.
-Сержант сил планетарной обороны Ангтопоса, Станислав Штель – представился он так, будто я его об этом спрашивал.
-Меня не интересует ваше имя. – неприязненно бросил я. Человек мне нравился, но он был слишком странным, чтобы я сходу мог проникнутся к нему безграничным доверием.
«Будь с ним мягче» прошептала Альфа в глубине нашего общего сознания.
«Как скажешь.»
-Вы магос биологикус? – спросил человек. Как будто и так не видно. Этот спокойный разговор начал меня нервировать – словно мы не стояли посреди поля битвы окруженные трупами друзей и врагов.
-Да – ответил я. – приказываю вам от имени инквизитора Себастьяна оказать ему первую помощь и продолжить наступление.
Он кивнул. Мы вместе вынесли тело инквизитора с поля боя. Я ввел раненому лекарства и обезболивающее, и оставил на руках у медиков СПО. Я мог бы сделать больше чем весь персонал госпиталя вместе взятый, но внезапно почувствовал невероятную усталость и безразличие. Добравшись до здания, где располагалось планетарное правительство, я приказал предоставить мне личные покои. Обеспокоенный и обрадованный губернатор был крайне услужлив. Репутация Адептус Механикус и мой титул, а так же то, что я состоял в свите инквизитора давали мне неограниченные полномочия. Через несколько часов я забылся сном.
На следующий день я узнал, что культ был уничтожен окончательно. Инквизитор Себастьян погиб на операционном столе, его раны оказались куда более серьезными, чем я предполагал. Мы с Альфой были обеспокоены – я опасался, что мне могут поставить это в вину, ведь я не оказал ему должной помощи. Однако ни у планетарного правительства, ни у остатков свиты не было даже мысли обвинять меня в чем-нибудь. Отправившись на поле боя чтобы исследовать образцы генокрадов, я вновь встретился со Станиславом. Он выглядел крайне обрадованным, когда я узнал его и поприветствовал.
-Я бы хотел попросить вас об одной услуге – сказал он.
-Я сейчас занят… «Помоги ему» - но образцы смогут взять и серво-черпа. Что вы хотите?
Когда он высказал свою просьбу, я был в шоке. Оказалось, его сестра накануне восстания вступила культ генокрадов. Более того, ей удалось выжить, и теперь она была спрятана в доме за пределами города.
-Я хочу, что бы вы помогли мне. Я спас вам жизнь – сказал Станислав и слабо улыбнулся.
-Вы с ума сошли. Ваши действия преступны. И не пытайтесь втянуть меня в них. Я обязан…
Я вновь увидел кровь на своих руках. Кровь бесчисленных существ препарированных мной во имя Знаний и Омнисии. Убитых мной. Убитых потому, что я был обязан. Я мысленно представил саркастическую улыбку Альфы.
«Не тот ли это момент, когда, наконец, нужно закричать?»
Альфа была права. И вместе с тем не права. Прошло слишком много времени с той поры, когда я был простым учеником Адептус Биологикус и мечтал о снегах Валхалы и шерсти волков Фенриса под своими пальцами.
«Но твой страх и ненависть никуда ведь не исчезли?»
Да, я по прежнему ненавидел машины, ставшие частью меня, и ненавидел роль навязанную мне Омниссией и отцом. Но это не значит, что я должен становится еретиком и предателем…
-Конечно, я помогу тебе – Альфа. Ну почему она проснулась именно сейчас? Эта дефективная шестеренка…Такая же, как я… Даже две дефективные шестеренки не смогут стать полноценной деталью…
Станислав был рад. Он балагурил всю дорогу. Оказывается, он не местный, более того – он родом с Валхалы, и состоял в одном из валхальских полков. Я вспомнил свои детские грезы…Какой сарказм. Я так и не понял, как он покинул полк и оказался здесь, да еще и с сестрой. Он не вдавался в подробности, хоть было видно, что его прямо распирает от желания раскрыться передо мной, словно перед исповедником. Но он сдержался, чем еще больше понравился мне.
Однако, его сестре невозможно было помочь. Никакие технологии Адептус Биологикус не способны остановить заражение в такой стадии. Она была безумна, и грызла треугольными клыками прутья клетки, где запер её брат. Хитин проступал на плечах и  спине, и дополнительные конечности-отростки болтались у живота. Слишком поздно. Станислав понял это сразу, и понял, как сильно он меня скомпрометировал. Мне кажется, он понимал это и раньше, но все равно пытался что-то изменить. Это поразило меня. Он рисковал и своей жизнью тоже, обращаясь за помощью к магосу. У меня никогда не было друзей, но мы расстались друзьями. Он сказал, что даст покой сестре сам, хоть я и предложил взять эту тяжкую ношу на себя.
Я вернулся в город.
Через неделю, я ожидал корабль чтобы вернутся на Марс, так как наша миссии после смерти Себастьяна была окончена. В мою комнату вошел один из молодых адептов биологикус, составлявших мою свиту. Меня срочно вызывали в местную крепость арбитров.
Я и Альфа почти сразу догадались, по какой причине. Увидев у выхода закованных в доспехи элитных арбитров, я вновь со свойственным мне пессимизмом принялся прощаться с Альфой. А она…Только смеялась. И говорила, что в этот раз я таки нашел силы для крика. И это был самый лучший крик во вселенной.
Однако мы оба ошиблись. Станислав не выдал меня. И меня позвали не как обвиняемого. А как палача.
Превращение в сервитора, дабы он мог искупить свою вину перед империумом человечества вечной службой. Предатель. Еретик. Дезертир. Пособник генокрадов. Слишком большая вина, чтобы отделаться просто смертью…
И я превратил его в сервитора. Он оставался в сознании до самого последнего момента.
-Я хочу…Что бы потом…Я мог сопровождать и защищать вас, магос. Дайте мне обещание… Я слишком благодарен вам за то, что вы хотя бы попытались помочь мне…
Я ждал иных слов. Я боялся, что он подумает, будто я предал его. Он понял это.
-Нет. Я сам пришел и сдался. И попросил в качестве наказания стать сервитором.
Он знал, что именно я буду заниматься его превращением. Этим он отплатил мне за мою доброту и слабость. Будь он проклят. Будь он проклят. Еще одна сломанная шестеренка…Я притягиваю их как магнит.

5. Амуниция.
Бионические руки. Левая  кисть снабжена приспособлениями для взятия образцов крови и ДНК, скальпелем, электрографтом и иньектором.
Кибермантия. Соединенные с ней резервуары с лекарствами – стандартный набор, так же анестетик, яды и резервуары для образцов.
Респиратор и вокс коммуникатор.
Киберглаза (зеленые) включающие фотовизор и оптический прицел.
Красная мантия адептус биологикус.
Штаны, ботинки.
Легкий панцирный доспех.
Болт-пистолет и  5 обойм к нему.
Инфопланшет.
Набор для записей.
Ауспекс.
Расширенный хирургический набор для операций, которые невозможно или трудно провести при помощи левой кисти.
Ручной контейнер с широким ассортиментом лекарств и различных препаратов.
Питательные инъекции (10 штук)
Набор для чистки и обслуживания оружия.
Контейнер и прочие тяжелые вещи носит сервитор.

6. Свита.

Сервитор, бывший сержант СПО Станислав Штель.
У Сервитора интегрирован тяжелый болтер, запас патронов и силовая клешня.
Сервитор обладает большой свободой воли и остаточной памятью.
Стандартный серво череп снабженный различным медицинским оборудованием, таким как дрель, скальпель, зажим и т.д. что позволяет ему служить ассистентом в хирургических операциях и исследованиях.

Пояснения, мб кто не знает.

Кибермантия

Это каркас из металла, проводов и импульсных излучателей, привинченный к вашей спине и низу рёберной клетки. Некоторые слуги Омниссии называют кибермантию не иначе как «Истинная Плоть». Чтобы узнать, как она выглядит, придётся заглянуть под красные робы техножреца, и никто ещё не смог похвастаться этим.

Биннартный кортекс

Нередко два техножреца, работающих над одной проблемой, настолько совпадают во мнениях, что решают соединиться в самом буквальном смысле этого слова. Оба мозга соединяются и помещаются в одно тело. Теперь они могут значительно эффективнее решать различные проблемы. Другие техножрецы как правило восхищаются таким решением, а особенно их восхищает выдержка того из них, кто обрекает себя оставаться во плоти. К сожалению, две личности не всегда могут договориться между собой, что может вызывать серьезное замедление действий их тела.

Ауспекс
Эти устройства используются для обнаружения излучений энергии, движения и признаков биологической жизни. Стандартная дальность ауспекса равна 50м, однако стены толще 50см и некоторые отражающие материалы могут блокировать сканер.

*Все имена и название планеты взяты отбалды.