Когда Сурайя вышла из комнаты, забитой различными видами одежды, Вильгельм тоже изъявил желание переодеться, поэтому совместный поход по городу снова ненадолго откладывался. Девушка невольно вспомнила о том, как он заснул над ней этой ночью. Если все эти три дня он так носился с ней, не имея возможности даже поспать, то неудивительно, что у него не было времени на переодевания. Похоже, доставила она ему хлопот даже во время полной отключки. Задумавшись об этом, Сурайя осознала, что она ещё ни разу не видела, чтобы он так носился с другими пациентами, и если она мыслила в верном направлении, то, возможно, ответ на ранее интересовавший её вопрос не был бы отрицательным... Нет, если бы она спросила его прямо, то он определённо был бы положительный. Насколько она могла судить по тому времени, что она знает Вильгельма, он был человеком скорее дела, нежели слова. Он редко болтал без умолку, а если что-то и говорил, то коротко и по сути. По факту, единственный раз, когда она слышала, как врач что-то тараторит под наплывом эмоций — случай с открытием результатов Шалгеззааровых ночных похождений, что неудивительно — от такого даже самый адекватный человек потерял бы самообладание. По большей части врач вёл себя сдержанно, поэтому, наверное, не стоило его некую замкнутость воспринимать как отстранённость. В его немногословности даже был некий шарм, особенно учитывая то, Сурайя сама не очень-то любила болтунов, хотя даже её порой заносило так, что она могла балаболить полдня напролёт.
Будучи глубоко в своих раздумьях, девушка даже не заметила, как прошло около получаса. Как-то слишком часто подобное стало случаться с ней в последнее время. Живя при дворце и не зная забот, кроме учёбы на курсах придворного мага Фьорда, она не задумывалась о стольких вещах, которые теперь, когда она по собственному желанию попала в Зелёные земли, то и дело взбудораживали её, заставляя проводить минуты, а иногда и часы, где-то вдалеке от материального мира, закопавшись глубоко в своё сознание, распутывая такие неряшливые и едва начавшие обретать свою форму клубки мыслей и чувств.
Впрочем, довести начатое и сформировать ровные мотки из нитей собственной души ей редко удавалось благодаря помехам извне. Вот и на этот раз её отвлёк приодевшийся во всё новое Вильгельм. Стоило отметить, что в обновках он выглядел довольно солидно, и все они лишь подчёркивали его серьёзную, слегка закрытую натуру. Тем не менее, Сурайе он нравился таким, хоть и далеко не всегда было понятно, о чём он думает в конкретный момент. Однако, это было не столь необходимо — в большинстве случаев лучше всё же не знать мыслей других людей, к тому же, обществом Вильгельма она вполне могла наслаждаться и без этого. А то, что он прервал её мысленный диалог с самой собой, вовсе не вызвало у неё негативных эмоций, скорее даже наоборот — она была крайне рада видеть этого человека, и мысль о том, что они вдвоём собирались пойти, можно сказать, на свидание, заставила её встретить врача широкой улыбкой. Ко всему прочему, пока она ждала Вильгельма, подбиравшего себе наряд среди богатого множества различных вещей, она успела слегка вспотеть, что ещё сильней увеличило её желание выйти наружу. И всё-таки, по-крайней мере, две вещи в её обновлённом гардеробе не могли не радовать — во-первых, её личный врач не сказал ни слова по поводу того, что он не соответствовал погоде, а значит, с этим всё было в порядке, а во-вторых, он даже сделал ей комплимент!
Убедившись, что она ничего не забыла, Сурайя взяла Вильгельма за протянутую им руку, и они оба переступили порог и вышли на улицы незнакомого ей города. Ещё не успев толком оглядеться, девушка сразу почувствовала солёный запах моря, которое, казалось, было и близко, и далеко одновременно.
Оно было совсем рядом, практически рукой подать, но шума прибоя и равномерного рокота волн отсюда, на удивление, даже не было слышно. Взглянув на уходящие вниз, стоящие как бы лесенкой, дома, Сурайя поняла, от чего возникало такое ощущение — при подобном расположении строений море было видно как на ладони почти из любой точки города. Над его потемневшей водой сгустились тяжёлые чёрные тучи, и будто бы всем своим существом оно протестовало, хотело избавиться от нежеланного мрачного полога, металось и сходило с ума — совсем как бедные истощённые люди в том обречённом покинутом городе. А небо лишь заливалось смехом, извергая раскаты грома, которые отсюда были слышны как неясные хлопки, и ещё пуще подстрекало море, недавно бывшее таким тихим и спокойным, бросая в него яркие вспышки молний. Казалось, само состояние этой земли и людей, живущих на ней, сейчас нашло отражение в тёмно-синей бушующей пучине.
Глядя на эту бешеную пляску света и тьмы, Сурайя вспомнила о том, на что было похоже море в ОмРа, портовом городе Аб'Захира, откуда она и отправилась в своё первое плавание. Если подумать, то там, в пустыне, спускаясь с высокого бархана, она испытала то же чувство одновременной близости и отдалённости водных просторов, что и здесь. Однако, в отличие от этих мест, тогдашнее море её родины не таило в себе столько мрака и боли, а, наоборот, вселяло ей надежду и уверенность в завтрашнем дне. Его лазурные волны мягко ласкали раскалённый песчаный берег, а жаркое солнце играло с бликами и отражениями, словно дитя. Именно в тот ясный день и началось её странствие, которое привело её сюда, к этому неспокойному морю. Впрочем, если посмотреть на это под другим углом, здесь она встретила Вильгельма, и как минимум поэтому она была благодарна судьбе за то, что та занесла её именно в этот край Зелёных земель.
Сумев наконец оторвать взгляд от завораживающей картины борьбы бескрайних просторов неба и воды, девушка оглянулась по сторонам. Первое впечатление этот город создавал немногим лучшее, чем тот, который они не так давно были вынуждены покинуть. Разве что, за исключением того, что за потемневшим небосводом здесь всё же были видны просветы солнца, а это значит, что, быть может, не всё было так ужасно, как могло бы показаться на первый взгляд. Стоит только тучам рассеяться, как всё вокруг заполнится его мягким светом — а свет солнца Зелёных земель был, несомненно, мягок, по сравнению с тем, каким она знала его в Аб'Захире. Однако, даже так вряд ли у среднестатистического человека могли бы возникнуть крайне позитивные мысли при осмотре здешних улиц.
Большая часть серых, уже успевших немного обветшать, зданий была пуста, а когда-то заселённые районы — разорены и безлюдны. По-видимому, прежние обитатели покинули свои дома относительно давно, ибо в них уже успела побывать не одна свора бродячих разбойников. Однако же, вокруг не было никаких следов побоищ, насколько могла судить Сурайя, поэтому причина такого скоропостижного отбытия бывших горожан оставалась для неё загадкой. Особенно непостижимым было то, что они оставили после себя уйму всего.
Во время своих странствий с караваном да в одиночку она не раз останавливалась в городах-призраках в Аб'Захире — абсолютно пустых рядах глиняных домов, в которых, даже при всём желании, не сыскать ни каких-либо оставленных вещей, ни, тем более, даже капли воды. Единственное, что они могли дать — спасительную тень. Если её соотечественники оказывались вынуждены покинуть обжитые места, они забирали абсолютно всё, даже если уходить приходилось в крайней спешке.
Но здесь, в этом городе, в домах до сих пор были целые груды одежды, книг и прочих вещей различной ценности. Что же такого страшного случилось здесь, что бывшие местные жители сбежали отсюда, даже не попытавшись унести нажитое добро с собой? Для неё это было абсолютно немыслимо.
Стоявший рядом с ней Вильгельм не то увидел, как изменилось выражение её лица, не то просто из пребывания в хорошем настроении улыбнулся и щёлкнул по огненному шарику, висевшему у него на шее, который тут же отреагировал на его прикосновение тёплым, успокаивающим светом. Глубоко вздохнув, Сурайя чуть крепче сжала руку врача, и они вдвоём двинулись вдоль заброшенных улиц, тут и там заваленных грудами различного не слишком-то живописного мусора. Изредка где-то в стороне проходили патрульные с горящими факелами, а впереди, на некотором отдалении от их временного пристанища, брезжил свет жилого квартала. Наверное, именно там поселились все остальные беженцы, так как деваться им в любом случае было некуда, а близ дома, в котором ночевали трое людей, демон и его новоиспечённые приёмыши, кроме них самих не было ни души. Было ли это лишь потому, что все они боялись крылатого существа, с которым не так давно шли бок о бок, добираясь сюда? Или на то были какие-то другие причины?
Впрочем, на данный момент это было не важно. Сейчас ей не хотелось думать ни о чём плохом. Сам Вильгельм и мягкий свет его амулета отвлекали от мрачных мыслей, и сейчас Сурайя просто молча шагала рядом с прихрамывающим медиком, стараясь удерживать удобный для него темп. Периодически она невольно засматривалась на его лицо, подсвечиваемое болтавшимся на его шее огоньком, после чего вновь переводила взгляд на мостовую под ногами и улыбалась. Нарушать тишину ей не хотелось — сейчас она казалась девушке чем-то неприкосновенным, словно если бы она сказала что-то, её голос прозвучал бы оглушительно громко среди этого царства безмолвия и запустения. Как раскат грома над спокойной гладью морской воды.
Через некоторое время пара дошла до района, в постройках которого горел свет, а через улицы стали изредка перебегать люди. В окнах на данный момент жилых домов периодически появлялись лица — знакомые, но в то же время чужие. Из всех беженцев она смогла бы выделить лишь Вильгельма да Сандру, не считая Шалгеззаара, который был самым запоминающимся из них, поэтому она не придала особого значения личностям тех, кто находился внутри зданий. К тому же, она была почти уверена, что сама она их тоже не особо интересовала. Впрочем, девушка всё же бессознательно вглядывалась в лица тех, ради кого несколько дней назад она рисковала жизнью, которых она пыталась спасти, забыв даже думать о себе. Эти люди... Они совершенно ничем не отличались от тех, которых она каждый день видела в ДамРа, разве что цвет кожи у жителей Зелёных земель был более бледный...
"А ну хватит!" — Мысленно одёрнула себя Сурайя.
И в самом деле, пора было прекратить вспоминать о нём каждый час, каждую минуту, каждую секунду, сравнивать с ним любую встречную мелочь. Каждый раз, думая о своей родине, где-то в глубине души девушка чувствовала непреодолимую тоску по ней и жгучее желание бросить всё и вернуться. Нет, так дело определённо не пойдёт. Несомненно, Зелёные земли никогда не станут для неё родиной в полном смысле этого слова, однако, она вполне могла бы обрести здесь настоящий дом. Впрочем, если она продолжит и дальше цепляться за прошлое, то и этому не бывать, поэтому здесь и сейчас, в этом полупустом городе, она молча поклялась себе, что больше не будет делать это так рьяно, как раньше. Конечно, хранить память об Аб'Захире она не перестанет вплоть до конца своих дней, но использовать любую возможность, чтобы испытать горечь утраты, она более не будет. Отныне и навсегда.
Не успела девушка закончить произносить про себя свою клятву, как она услышала мягкий голос Вильгельма, вопрошающего её об их дальнейших действиях.
— Я сомневаюсь, — Сказала Сурайя, немного подумав, — Что что-то изменится, если мы узнаем об этом. Плыть нам придётся и так и этак, правильно? Поэтому, — Заключила она, — Давай-ка возвращаться.— Затем, после длительной заминки, добавила то, о чём она хотела спросить его всё утро, — И кстати... Что ты думаешь о Заре? Ну, об этих детях.