Жертва

— Ш-ш-ш, — Напрягшийся всем телом Тюрнок вновь пресёк всяческие попытки крылатого издавать звуки, — Хватайтесь за ор-ружие, живо! Птенцов и стар-риков в укр-рытие!
Стоило демону лишь заикнуться, как находившиеся в данный момент на поляне джаккаи сорвались с места и, поджав всё, что можно, на всех четырёх бросились врассыпную. Фархо, прежде чем уйти, исподлобья бросил на Шалгеззаара взгляд, в котором отчётливо читалось "Я ведь тебя предупреждал".
Сам же громила схватил воздушника за плечо и рывком, от которого демон повалился на бедро, швырнул того за хижину старейшины, после чего сам поспешил убраться с открытого пространства следом за ним.

Охотник

На расстоянии примерно в десять метров от Шэдоу располагалось вполне пригодное для залезания на нижние ветви дерево — у корней его ствол искривлялся, образуя ступень, чуть выше которой очень удобно торчал обломанный сучок. Впрочем, подобравшись к нему поближе, бывший наёмник обнаружил, что из-за располагавшихся прямо перед ним зарослей молодняка, это место становилось абсолютно невыгодным для стрельбы.
Тем временем остальные лучники, коих в отряде было около десятка, уже заняли позиции за кустарниками и натягивали тетивы. По команде они все, как один, разжали пальцы, и стрелы со свистом устремились в сторону джаккайской деревни, в которой началось какое-то движение.

Побоище
Объединение веток Шэдоу и Шалгеззаара.

Тюрнок как нельзя вовремя успел выпихнуть себя и Шалгеззаара с линии огня — две стрелы просвистели в полуметре от хижины, одна из которых выдрала клок свалявшейся шерсти из хвоста ещё не успевшего полностью спрятаться громилы.
Со стороны деревни послышался сдавленный крики. Одному джаккаю на бегу распороло лопатку, но тот, не меняя траектории, скрылся в ближайшем деревянном домике. Другой обитательнице поселения пробило бедро, и та, ступив на раненую ногу, вскрикнула и тяжело плюхнулась на землю. Ещё одному пушистому аборигену повезло ещё меньше — стрела глубоко вошла ему в поясницу и тот, захрипев от боли, упал, но продолжил ползти в сторону укрытия.
Когда все живые цели оказались либо обездвижены, либо вне зоны досягаемости, пришло время обыкновенной пехоты. Минуя лучников, которые также продвинулись вперёд на несколько шагов, отряд из почти семидесяти человек ринулся в деревню, круша всё на своём пути.
Тем временем Тюрнок вытащил из фундамента хижины два валуна размером со свою голову и, выскочив из-за постройки, швырнул их в нападавших. Одним из них он угодил прямо в грудь мужику с булавой, и, вероятно, переломал тому изрядное количество костей. От другого человек смог увернуться, сделав не очень удачный перекат в сторону, после которого тот не смог мгновенно подняться. Глыба же, прокатившись по земле, зацепила ногу бегущего позади паренька, от чего тот, издав оборванный звук, рухнул вниз.
Из хижин посыпались джаккаи, уже вооружённые орудиями с каменными наконечниками, и битва разожглась в полную силу. Несмотря на довольно примитивные инструменты, местные аборигены были чрезвычайно ловки и сильны, благодаря ежедневным тренировкам в Лесу, и совершенно ничем не уступали хорошо оснащённым городским военным.

Джаккай, казалось, был совершенно расслаблен, однако его немигающий взгляд, устремлённый прямиком на своего последнего оппонента, говорил совершенно о противоположном. Вот он — убийца, не страшащийся смерти. Такой же, каким когда-то был (или есть и сейчас?) сам Шэдоу. Из зарослей травы слышались хриплые стоны ещё живых стрелков, проклинавших того, кто сотворил с ними такое. Нет, этот пушистый полурослик с янтарными глазами не был убийцей — он не прикончил ни одного из своих врагов, остановившись на перерезанных сухожилиях и, в некоторых случаях, потере сознания от болевого шока. Пожизненная инвалидность — вполне достойная кара для тех, кто пытался уничтожить твой дом, не правда ли? Впрочем, мольбы о помощи и тихие проклятья, доносившиеся откуда-то снизу, не слишком волновали стоявшую на возвышении парочку.
— Фархо не будет оправдывать своих соплеменников, — Губы джаккая шевелились, однако его взгляд и поза оставались неизменными, — У них были свои причины для этого. У человека тоже должны быть свои причины. Фархо не будет винить его.
Наблюдая за медленно пятившимся Шэдоу, абориген оставался на месте. За кажущейся расслабленностью скрывалась сиюминутная готовность сорваться с места и нанести удар — чем-то он напоминал кошку, готовящуюся к прыжку на загнанную в угол жертву.
Хрустнувшая ветка под сапогом бывшего наёмника послужила джаккаю сигналом, и в то же мгновение тот сорвался с места и кинулся вперёд, лавируя меж ветвей молодых деревьев и кустов высокой травы, делая свои движения быстрыми и бесшумными. На этот раз целью Фархо были не ноги — руки Шэдоу представляли для него гораздо большую опасность.

Вновь и вновь сосредотачиваясь на заклинании, Шалгеззаар потерял бдительность, и просвистевший в воздухе нож распорол нижнюю часть перепонки левого крыла, задев тонкие капилляры. Демон ощутил тепло тонкой струйки крови, разбивающейся о воздух по мере движения. По всей видимости, на него всё-таки обратили внимание и, оценив опасность, исходившую от нависшего над полем боя противника, решили разобраться с ним. Находится в настолько открытом положении становилось опасно — помимо мелкого холодного оружия в ход также пошли луки, которыми, как оказалось, обладал не только стрелковый отряд, но и некоторая часть пехоты. Вновь раздался свист, и стрела пролетела в сантиметре от шеи неровно держащегося в воздухе демона, содрав с его плеча кусок зелёной шкуры, контрастирующей с выступившей алой жидкостью.
Тем временем под слегка потрёпанным Шалгеззааром творился настоящий хаос. Несмотря на лучшую физическую подготовку, аборигены были в меньшинстве, и городские жители теснили их всё ближе и ближе к центру деревни — туда, где располагалась хижина старейшины. К слову о старейшине: самого предводителя джаккаев нигде не было видно.
Основная масса нападавших сосредоточилась вокруг Тюрнока. Даже будучи не совсем организованными, они понимали, что чёрный громила представлял гораздо большую опасность относительно всех остальных местных жителей. Много людей полегло от лапищи воплощения Фузен'Ро, но они не сдавались, борясь за безопасность своих родных, оставленных в городе на опушке Леса. Они тыкали в чудовище пиками, резали мечами, рубили топорами, молотили дубинами — делали всё, чтобы сбить врага с ног.
— Вали его, мужики, вали!
— Упадёт — руби голову ублюдку!
Конечно, ведь любой, даже ни разу в жизни не видавший демона, дурак знал об их привычке становиться берсерками при одном только признаке надвигающейся смерти. Вполне логично, что безголовый демон будет неспособен к существованию даже при таком бешеном выбросе адреналина и скрытой энергии, к чему и стремились осадившие его пехотинцы.
За столь короткое время, что длилась эта битва, почва в деревне оказалась буквально завалена трупами и ранеными, молящими Гайю и Стражей о спасении. Когда-то цветущая поляна приобрела жуткий багровый оттенок — красный приветственный ковёр для Жнеца.