Хору Пушок
Пес взвыл и заскулил от боли, пока Хору неистово протыкал его мечом. Стоны боли были слишком громкими. А затем лапа опустилась на плечо Пушка, проведя по меху. Не собачья. Позади него, придавленный рюкзаком, лежал незнакомый джаккай с распоротым животом. Его глаза стеклянели, но перед этим в конвульсии, он прошептал..
- Умри.. -
Ярко вспыхнул свет. Хору лежал в чем-то мокром. Глаза слепил яркий белый свет идущий отовсюду. Его лапы были мокрыми и красными от.. крови? Острый нюх джаккай уловил этот Ни с ЧеМ нЕ сРаВнИмЫй АрОмАт и вонь от смеси гниения, смерти и жженой кожи. Свет постепенно угасал ПрИнОсЯ рАдОсТь, облегчая видимость. Джаккай лежал в куче из отрубленных конечностей, тел и голов, полностью покрытый ВкУсНыМи ошметками плоти, одежды и органов. Перед ним возвышались фигуры, закрывающие МеРзКиЙ свет, падающий на его морду.
Человек с перерезанной шеей, руки которого были покрыты льдом почти наполовину. В его пустых глазницах не было никаких эмоций и двигался лишь шамкающий кровоточащий рот с выбитыми зубами двигался создавая СчАсТлИвУю картину его страданий.
Ребенок лет десяти, на синей коже которого почти не было видно живого места от ударов ВыРвАнНоЙ иЗ аДа плети. Он держался за шею, на которой болталась отрезанная петля и сипел ТрЕлЬ уЖаСа.
А между ними стоял тот самый МеРзКиЙ кАк И вСе ЕгО сОрОдИчИ джаккай, одной лапой придерживающий АпПеТиТнЫе КиШоЧкИ и внутрености, грозящиеся вывалиться из распоротого брюха.
- Убийца - прошептал джаккай, но так что слова молотом ударили по ушам Хору.
- Флафнофофный - прошамкал мужчина, обрызгав и без того грязного Пушка своей кровью
- Бесшалостый - просипел парень, обдав джаккая запахом гнили.
То, на чем лежал Хору, начало засасывать его внутрь. Медленно и неотвратимо. А эти трое смотрели и раз за разом РаЗ зА рАзОм восторяли это три слова, что сливались в сплошную какафонию звуков.
РуБи И кРоМсАй! ОнИ вСе НаШи ВрАгИ!
Хору лежал там же где и был, придавливая своим весом.. насаженного на острие меча.. уже не скулящего.. пса. А еще его сразу же осыпало ледяным дождем. Концентрация была потеряна и ничем не удерживаемое заклинание осыпало льдом самого мага.
А вот оставшаяся в поле зрения собака, уже не обращая внимания на все еще преследующий ее Глаз, рвалась в Пушку. Казалось прошло не больше удара сердца с того мИгА.
[мана -1]
Кирсан Кайфат
На кроватях спали только люди. А белье было смято еще на трех койках. Видимо, остальные кто тут находился, включая демонов, куда-то уже ушли.
Мартес уж было подумал, что Кирсан идет к нему, ведь искомая кровать была как раз рядом с ним, расхаживающим из угла в угол. Но когда тот сел, он лишь рассеянно улыбнулся и вновь вернулся к своим бумагам.
С этой точки был виден второй проход, ведущий из кельи туда, где лжесвященник еще не был. Впрочем, отсюда был виден лишь уголок коридора, идущего направо. И более ничего.
Место для сна пусть и представляло собой каменную плиту, но матрац был на ней постелен неплохой. И пусть спина и ощущала камень, но лежать было не так уж и дискомфортно.
- Павел, просыпайся. Завтрак на столе! - звонкий голос заставил юношу открыть глаза и обнаружить себя в огромной кровати с балдахином, в милой пижаме с вышитыми звездочками.
Вокруг лежали его игрушки - детские мечи, щиты, булава. В углу стоял деревянный манекен с навешанной на него одеждой. Книжки стопками стояли на полу тут и там. Рядом находилась лежанка, на которой мирно дремал котенок.
Но стоило встать с кровати, как Павла в той же пижаме очутился в большой бальном зале, где одетые в костюмы и платья танцевали под оркестр кружились в танце лошади. Точнее копытами стучали, бродя кругами друг вокруг друга.
Одна из лошадей в белом платья подошла к Павлу и, тряхнув гривой, зубами потащила его куда-то в сторону.
- Чай остынет, дорогой! Пей быстрее! - раздался опять тот же голос и Павел обнаружил себя сидящим за длинным столом.
В дальнем конце кто-то сидел, но он видел лишь контур. Посредине сидела миловидная женщина с голубом платье. А омлет с ветчиной улыбался ему с с тарелки, рядом с которой стояла кружка чая.
- Ты его закормишь. Он должен быть твердым! - грубый мужской голос раздался издали.
Омлет перестал улыбаться, а чай сменился на холодную воду. И вновь появившаяся лошадь в белом платье, ухватив Павла за рукав потащила его к выходу.
