Дверной проем с выбегающими из него людьми в единый миг стал нечетким. Стоило только замаячить ненавистной голове убийцы, посланным за его головой. И не только его.. Его, Вассервола и Лулы. Скорее всего, их ритуал привлек внимание Рая и они послали своего профессионала разобраться с теми, кто нарушает неписанные законы Синдела, Гайи и Смерти.
Потому он и помогал айзенкаслцам, каннибалам и ведьмам - их грехи были грехами медийскими. А за эти грехи расплачиваются на Судилище. А их ритуал привлек куда более важные силы. И этот неуничтожимый монстр был ими послан.

Обессилившие лапы выпустили и лук и стрелу и джаккай начал заваливаться навзничь.

Было странно называть ангела монстром. За время путешествия Синеполос встречал как ангелов так и демонов. Но все они были.. обычными. Простые медийцы со своими проблемами и желаниями. А этот молчал, просто бил и преследовал.. преследовал.. и вот.. настиг.

Здание промелькнуло расплывчатым пятном, сменившись на небо, то и дело перекрываемое тенями пробегающих мимо людей.

Значит ли это, что Вассервол погиб.. Возможно, и Лула уже была мертва.. посланный за ними, он точно бы нашел место ритуала. А там беззащитная демоница земли.. которая не могла оказать сопротивления.
Не зря же он следил за джаккаем ночью. И напал, убедившись что это тот, кто нужен. Значит ли это, что Вассервол и правда встретил свою смерть там, на дощатом полу трактира.

Солнце светило прямо в глаза, но не слепило. И, как не силился, Сейз не мог их не прикрыть, ни отвернуться. Он не ощущал тела, которое было как будто не его. Марионетка с перерезанными нитками, кукла без кукловода..

Мимо. Вновь мимо. Стрелы его не брали. Туман, жегший легкие, его тоже не брал. У джаккая не было с собой ни ножа, ни вилки, чтобы проверить его полную неуязвимость к колюще-режущему оружию. Да и такой не подпустил к себе на расстояние удара.

Пусть и распахнутые глаза, но зрение тоже постепенно угасало. Сейз бы с радостью отключился, оставил этот мир. Оно так и происходило, но медленно. Ничего не видеть с распахнутыми глазами..

И последнее, что отпечаталось - это белобрысая физиономия его личного немезиды. Интересно, а Бобби, Крэнк и Бледный ощущали хоть раз нечто подобное? Что их преследуют, что наказание неминуемо, что судьба неотвратима.. сомнительно..

Как я до этого докатился?

Свет рассыпался солнечными зайчиками, отраженными от конструкции, по задумке отпугивающей злых духов и представляющей собой нечто среднее между гирляндой и люстрой из разноцветных стекляшек, перышков и камушков. Работала ли она? Не так важно - ее мягкий перезвон уже даровал какое-никакое умиротворение. Была ли такая задумка или просто так совпало - так же было не очень важно. В данный момент было важно то, что она освещала комнату, а в частности - кровать, стремясь попасть по глазам спящего джаккая.
Да, на этой кровати сейчас спал молодой джаккай в рыжей шубке. Он развалился, заняв все свободное место, смяв постельное белье и частично скинув накрывающее его покрывало. Его громкое сопение разносилось вокруг - дышал он больше через приоткрытый рот, словно ему не хватало кислорода чтобы надышаться.
Не так часто удавалось поспать допоздна. Привычка, выработанная долгими месяцами ученичества, оставалась крайне въедчивой привычкой, которая грозилась остаться навсегда. Но усталость накатывала, накапливалась и выливалась в длительный сон.

Озорной луч солнца проскользнул через дырочку в занавеске. Отразился от большой пентаугольной стекляшки, переместившись в другую плоскость. Солнечный зайчик, созданный ей, медленно пробежался по полу и запрыгнул на кровать спящего джаккая. И, в этот раз, как и следовало ожидать, попал прямо на мордочку спящего. Тот поморщился и махнул лапой по морде, желая согнать вредителя. Но не получилось. И джаккай приоткрыл глаз. Затем другой. Пощурившись, он на секунду напрягся от кончиков лап до кончика хвоста, отчего тот выпрямился и повис параллельно полу, словно готовый к бою. Затем облегченно расслабился. Можно было бы еще чуть полежать, но..
..все же надо было вставать. Джаккай потянулся до хруста в затекших суставах, все еще с закрытыми глазами поводил лапами, щупая кровать, словно ее могло и не быть, как будто он мог спутать мягкий матрас с твердым камнем и только после этого открыл глаза.
Джаккай сел на койке и почесал лапой мех на груди. После чего перевел взгляд на окно, за которым уже вовсю светило солнце. Это говорило о том, что.. он забыл его занавесить. Солнце освещало комнату почти целиком, в том числе и мелкие детали интерьера, такие как лампу в центре потолка, что он крайне редко использовал - лишь по большим праздникам и во время посиделок с друзьями, или три удочки в углу, одна из которых была без лески, как лук без тетивы, а вторая и вовсе треснута посередине. И которые он тоже не очень часто использовал - охотник не есть рыбак.

Комната была такой же, какой он ее и помнил. Небольшая, сделанная прямо в стволе дерева. Расширенная полость, будто специально приспособленная лесом для житься джаккаев. Потому что, не смотря на нее, дерево оставалось живым и, проживающий внутри него житель или несколько, никак не влияли на него. Над жилой комнатой сверху, куда вела маленькая лесенка, была еще маленькая кладовая - это было даже слишком много для одного жильца.
Замысловатые вырезанные рисунки, изображающие рыб, птиц, животных, да и просто растения, переплетающиеся между собой заменяли собой обои и украшения. Пол был местами покрыт потрепанными молью и лапами коврами, а местами - было просто дерево. Из мебели выделялся массивный комод, который всегда был частью стены - ниша с приделанными к ней дверьми. Еще был табурет и небольшой письменный стол, над которым были аккуратно сложены письменные принадлежности, бумага и пара тонких книжек. Стол располагался прямо под окном, занавешенным тонкими синенькими занавесками, которые в этот раз кто-то забыл как следует задернуть. А справа от стола на стене висели полки, забитые всякой всячиной. Рядом с ними часть убранства занимали шкафчики. Некоторые простые - для посуды и продуктов. А некоторые – особенные. Например, один был приспособлен под холодильник при помощи пары настроенных кристальчиков воды. Но основным предметом мебели была и оставалась кровать с небольшой прикроватной тумбочкой.

Раньше она принадлежала другому джаккаю, но вместе с должностью приходит и отдельное жилье. Старый хозяин давно покинул деревню. Старейшина Аэри говаривала, что тот и так частенько путешествовал с караванами. И, в конце-концов так и не вернулся из одного из таких путешествий.
- Баламут он. Не сиделось ему на месте. - говаривала она, когда вспоминали о джаккае-путешественнике.
В итоге комната так и стояла давненько пустой. Не потому что ее владелец любил странствовать или ожидали, что он, все же, спустя года, вернется, а просто не было желающих. Домов в деревне хватало с избытком - многие молодые после проведенного вместе детства, дальше так же предпочитали жить вместе.
Заселяясь, новоиспеченному владельцу, в свое время пришлось насильно выселить семейство мышей, с пяток пауков и жучков, а так же одну особо жирную пушистую многоножку, бывшую очень полезной, но очень-очень страшной, что решили обжить место себе в угоду. Хотя, с таким уважением даже к ничейной, а то есть обшей, собственности, тут могло завестись все что угодно - о кролика или волка до медведя или демона.

От прошлого хозяина достался и отпугиватель кошмаров, и вполне себе ладная мебель, а так же посуда и разные безделушки. Часть, обмененная на разные варенья и соленья, занявшие пустые полки кладовки, разошлась по лапам после празднования новоселья - новому главному охотнику не нужно было столько вещей-пылесборников. Все же создатель или покупатель всех эти деревянных фигурок зверушек и солдатиков, кукол, а так же владелец почти полного сервиза и набора заварочных чайников, один из которых был с отколотым носиком, был бы рад узнать, что его вещи используются по назначению, а не пылятся на полке, никому не нужные. Не то, чтобы джаккай не любил пить чай - но столько чайников или кружек ему было не нужно, а игрушки.. все же игрушки для маленьких птенцов.. главное не стать игрушкой самому.......

Протерев глаза тыльной стороны лапы, отгоняя остатки сна про непонятные белые края покрытые снегом, льдом и ......., Сейз поставил рыжего плюшевого лиса с оленьими рогами на прикроватную тумбочку. Вновь непослушная игрушка оказалась у него в кровать, хотя он четко помнил, что, когда он засыпал, она стояла на своем месте и сторожила огарок свечи в подсвечнике, отражающийся в ее глазах-пуговках болотного цвета - один из которых был более блеклым и белесым. Джаккай сам пришил его, не найдя точно такой же как первый, но пытаясь ему соответствовать. В итоге лисолень теперь красовался и смотрел на мир разными глазами. Вроде он не был против. Как не был против и сам Сейз, из всех поделок своего наставника оставивший лишь эту игрушку. Чем-то ему приглянулся и не лис и не олень, в тоже время и лис и олень.
- И что ты на меня так смотришь? Живой я. Уже встаю. -

Потянувшись еще раз, Синеполос резко спрыгнул с кровати. Нужно было это сделать быстро, пока решимость не угасла. Плеснув себе на мордаху воды и поежившись от ледяного касания капель воды, джаккай начал заправлять койку. Сложить покрывало, расправить простынь, взбить подушку, затем накрыть все, чтобы не испачкать днем. К этому он уже давно привык за время проживания здесь. Надо быть аккуратным со своими вещами, чтобы не было стыдно перед соседями, что могли случайно заглянуть. Сейз не хотел чтобы его звали неряхой или, что еще хуже, застелили кровать за него.

После чего джаккай начал одеваться.. а точнее - начал попытки собрать ее.. одежду то есть..

Одежда, как и плюша, обладала собственным разумом. И если игрушка стремились к кровати, поближе к джаккаю, шорты и рубашка, наоборот, так и стремились куда-то уползти от своего владельца. Выброситься в окно или выползти в дверь - все что угодно, лишь бы не быть найденными и надетыми. Синеполос не удивился бы, если бы в лесу где-то бродил лис в его шортах или медведь в его кепке - головные уборы он частенько терял и не помнил где - память услужливо вычеркивала моменты, чтобы джаккай не мучался от потерь ежеминутно.
Тут была вина и самого ее владельца. Прошлые пару дней дней выдались очень не то чтобы тяжелыми, скорее изматывающими. Долгая охота на дальнем угодье кого угодно могла измотать. А после - возвращение с тяжелым грузом перепелов и зайцев. Еще и вновь головную повязку потерял, пока бежал за добычей. Ветка, целив в глаза, удовлетворилась предметом его гардероба, не дававшем меху закрывать ему обзор.
Дальние угодья надо было периодически посещать, ведь если охотиться и топтаться на одном и том же месте, никуда не уходя, дичь может либо закончиться, либо уйти. И придется каждый раз ради охоты ходить все дальше и дальше. А этого бы не хотелось.

Подцепив когтем рубашку, Сейз аккуратно на расстоянии ее понюхал. Запах был.. мягко говоря, не очень свежий. Нет, он мог и надеть, но нельзя же было думать лишь о себе - он же было не один. Потому она, по дороге прихватив и шорты, полетела в корзину для грязного белья.
- Нужно не забыть постирать. - сказал джаккай сам себе, направившись к шкафу за сменной.
Надо бы сказать, что из-за частых походов на охоту у Синеполоса все время не хватало времени убраться. Точнее - он себя так убеждал под скептические взгляды друзей и Старейшины. И у него уже накопились целых три кучи.

Одна - да, представляла собой грязное белье и почти полностью оккупировала корзину.

А вот рядом уже была ОНА - хлам и разные полезные вещи, накопленные за многие годы. Которые и выкинуть жалко и оставить - не нужны.. Да и кому бы пригодились:
- пара старых зонтиков, один из которых был весь в дырах, а другой в заплатах;
- куча кубиков различных форм и размеров, самые маленькие из которых была с палец, а самые большие –с сжатый кулак. Многие из них уже порядком подпортились жучками и сыростью;
- шкурка, скорее всего норки, которая была изрядно подпорчена молью. И это не простая моль, это огромные бабочки, которые целой стаей взлетели когда их потревожили. Такие и джаккая не просто без меха оставят - сожрут живьем без соли;
- куча пружин и железок, часть которых была ржавой до невозможности, из которых выглядывали старые пожеванные карманные часы, стрелки которых остановились;
- медный чайник и отломанным носиком;
- картинка с играющими крольчатами, нарисованная на дереве;
- связка книг, покрытых толстенным слоем пыли;
- поломанные рога лося;
- много банок с вареньями и соленьями. Некоторые такие старые, что даже внешне заметно, что внутри уже все пропало;
- клетка для птицы;
- узел из старой ветхой одежды и лоскутков;
- лопата, грабли и прочее для огорода;
- старая порванную кольчуга, не спасшая своего владельца;
- три рулона ткани, которые было боязно разворачивать - скорее всего огромная моль жила именно в них;
И еще много-много чего. Оно и понятно - комната была забита так, что когда-то тут были лишь дорожки до кровати, стола и навесных полок. Лишь после пары-тройки уборок обнаружилось, что тут вообще-то на полу были ковры..

А рядом с ней была куча поменьше, состоящая из того, что было металлическим. Она собиралась из второй кучи после перебирания, если доходили лапы, а так же из того хлама, что Синеполос находил в лесу - лес всегда отвергал, исторгал из себя творения, созданные руками и либо потерянные, либо специально брошенные. Сейз ощущал себя хорошо, когда думал, что помогает лесу, тащя очередной обод от телеги или смятый котелок.
До переборки же лапы доходили нечасто. Эту кучу должны были собирать для жестянщика, который раз в сезон, но проезжал через джаккайскую деревню, скупая различный лом. Сородичи Сейза знали, что это можно отдавать и потому она не успела вырастать.

Сжав в лапе амулет Вайдена на шее, переступая порог дома, над которым на стене красовалось его красивое и подробное изображение с огромными рогами, Сейз вышел на улицу родной деревни.

Сегодня должен быть большой день! На этой неделе еще месяц назад шаман, что обычно бурчал что "все плохо, плохо, плохо, а вот тут.. а нет, тут тоже плохо", предсказывал идеальную погоду и отличную рыбную ловлю. И вообще, хмыкнув, он обронил, что в этот день будет создана легенда. И поэтому нужно было обязательно порыбачить. Может быть - поймать «Рыжеухого». Это была мечта всех мальчиков в округе. Не рыба, а целая легенда.
Рядом с деревней было озеро, в которое впадала и вытекала быстрая лесная речка. И рыбы в озере было много, но по сезонам. Но одна оставалась неизменной. Карп с рыжими точками по обоим сторонам головы. Говорили, что он уже так давно здесь живет, что ему уже сто или даже тыщу лет. А еще, что это магическое существо или проклятьем превращенный в рыбу джаккай. Его так и никто не смог поймать. Но пытались многие. Пробовали разные приманки. Пытались прикормить. Он даже иногда клевал. Но в этом случае либо вырывал удочки из лап, либо рвалась леска, либо, когда доставали крючок, он оказывался пустым - именно так Сейза и потерял 2 из 3 удочек.
Поймавший такого стал бы популярней Остроглаза, который из рогатки сбил одним камушком двух белок. Да и одного такого карпа бы хватило на целый ужин всей деревне.

Подавляя в себе желание вприпрыжку помчаться по деревне к озеру, Сейз шел, здороваясь с каждым, кто желал ему удачной рыбалки или доброго утра. Надо же так – проспать до солнца. А собирался вставать засветло. Так и весь день проспать можно, как мышь летучая. Она спит днем, вот ночами ей не спится и она мотается по лесу.
Почти пробегая мимо одного из домиков, джаккай замедлился. Слишком много народу собралось рядом с ним. И при этом – все или почти все дети деревни. Любопытство взяло верх довольно быстро, и Синеполос приблизился. 
- Выходи! Выходи! – слышалось из толпы.

Джаккай быстро вспомнил, чей это был дом. Местный старичок, называющийся гордым именем алхимика, всегда мечтающий еще раз побывать в "Главном Алхимическом Университете Имени его Высочества". Немного чудаковатый, но безобидный дедушка. В молодости, как он говорит, обучался с больших городах, где дома с башенками что верхушки деревьев – такие же высокие. Частенько он выдавал какое-нибудь чудо, от которого, чаще всего, наступал полный хаос для всей деревни. Не раз Старейшина отчитывала его за баловство, но ни разу никто не пострадал. Серьезно не пострадал.. разве что нервы. Хотя как можно без смеха вспомнить зелье, что заставляло икать мыльными пузырями, что лопались с звонким звуком арф? Или жидкость, что, при попадании на мех, меняла его цвет на фиолетовым? Разве что неудачный БУМ, после которого неделю вся деревня воняла рыбой, которая под конец недели как будто начала тухнуть.

Дверь, наконец, открылась. И на порог  вышел джаккай с сероватым отливом меха, лапами махая на окруживших его крикунов.
- Тише, тише. Мои старые больные уши не выдержат такого шума – сказал он тихо.
Это подействовало. Все сразу же замолчали, а на тех, кто не замолчал, шикнули.
- Спасибо. А теперь объясните старому джаккаю, что привело вас сюда? – все так же старчески-тихо продолжил он
- Как что? В смысле? Ты ж позвал. Позвал всех. Ну да, Брумс. Забыл, что ли? Месяц ждали. – понеслись отдельные выкрики с разных сторон.
- Месяц.. – изобразил искреннее недоумение алхимик - О чем это вы… Аааа – внезапно озарило его - Я щас вернусь. Не расходитесь –
Рыбалка, по-видимому, откладывалась. Не каждый день дедушка Брумс что-то затевал. Да еще и за месяц до этого предупредил - Сейз точно этот момент пропустил. И, пусть уже не молодой, он подошел поближе, чтобы лучше видеть происходящее. Любопытство - порок, оставалось слишком сильной чертой Синеполоса, которое, несомненно, "не приведет к добру", как говаривала Аэри.

Через пару минут алхимик вернулся, толкая перед собой столик на колесиках, забитый разномерными склянками и пробирками.
- А сейчас, дорогие зрители – начал он звонко, позабыв про свой тихий немощный голосок, пафосно протянув  лапу вперед - Хотя лучше бы было вечером.. Но ругать бы стали, что не спите – тут же сбился он с мысли - Ну так вот. Сегодня я покажу вам занятнейшую вещь. Но, вначале, я расскажу как я её добыл. Слушайте и внемлите мне -

Брумс встал в позу рассказчика, весь распушившись и поправив лапой рабочий фартук с выцветшей эмблемой гильдии алхимиков Фрагарии. Сейз, будучи птенцом, как и все остальные, не верил, что она настоящая. И алхимик, горестно кивая, подтверждал, рассказывая, как нашел ее на блошином рынке. Лишь повзрослев, Синеполос убедился, что это была неправда. Когда он, помогая старику убираться в доме, нашел старую грамоту в стеклянной рамке. Грамоту об окончании начального курса алхимии и прикладных наук. Тот лишь пожал плечами и повесил ее на стенку. Сказал, что, дескать, забыл. Сейз тогда еще удивился, как такую гордость и забыть.. забыть обо всем, бросить все и жить дальше..

- Это одно из развлечений в Гардене. Конечно, маги могут без проблем создать подобное. Если лапы растут не из места пониже спины. Но лишь мы, алхимики, научились этому, не используя ни толики магии и волшебства. Любой из вас, знающий формулу и достаточно терпеливый, может сделать тоже самое. Это искусство перекочевало к нам из далеких пустынь Кхентриады и Зарканы, где лучи солнца раскаляют докрасна золотые пики дворцов шейхов, а девушки одеты в легчайшие шелка и ткани. Придворные маги и алхимики вынуждены развлекать и услаждать своих хозяев и повелителей во время их минут безделья. Там с этим все очень строго. Жизнь там сложна и опасна. Если фокусы и трюки не веселят господина, а лишь навевают тоску, то того.. кхм.. прогоняют с позором. Поэтому сама жизнь вынуждает изощряться и придумывать новое. Ведь, за свои вступления, алхимик может ни в чем не нуждаться, жить в роскоши и попивать вино, закусывая изящными лакомствами и зефирами. Лежать на подушках и наслаждаться покоем и умиротворением. И моя история про одного из таких алхимиков. Звали его Эбель-Кахим. Он был придворным алхимиком Великого Повелителя таких огромных земель, что потребовался бы год на самом быстром скакуне, чтобы пересечь их целиком от края до края. И был он очень придирчив во всем. Ему не нравилось, если слуга хоть чуть запаздывает. Или же не очень низко кланится. Даже наступать на тень его было строжайше запрещено под страхом.. быть высеченным ремнем! А в моменты скуки и того более – сетовал, что придворные не умеют читать мысли, предугадывая его повеления. Понимаете, что жизнь в его дворце с сотнями сотнями комнат была неимоверна трудна. А как он придирался к магам и алхимикам.. Ни один из них надолго у него не задерживался. Да и идти к нему не особо хотели, даже за горы золотых монет и драгоценных камней размером с куриное яйцо. Но Повелитель был непреклонен. Каждую неделю его стража искала того, что будет услаждать взор их Повелителя. И тут уже было все равно – хотел ты выступать или нет. А если маг со своими чудесами не нравился  – то его изгоняли из страны. Вот так-то. И однажды выпал жребий на Эбель-Кахима. Он был подмастерьем одного очень знатного алхимика. И, что тут таить, этот вельможа просто откупился от стражи, выдав своего подмастерья заместо себя. Но он не учел таланта своего ученика. Тот запросил 5 дней и кучу разных экстрактов и веществ. 5 дней и 5 ночей сидел он в лаборатории шейха, не выходя и открывая дверь лишь, чтобы принять еще ингредиентов. Так настало воскресенье и день празднеств Великого Повелителя, что попирал туфлями Все Подлунные Земли. Жонглеры, танцовщицы, акробаты, глотатели огня, факиры с дрессированными животными – все они быстро наскучили ему. И тогда вышел Эбель-Кахим. Он был не ученым мужем, ни богато одетым – простой парнишка в простой одежде. Он поклонился Повелителю и сказал, что он усладит его взор. После чего… –

Брумс сделал паузу, прислушавшись в тишине. Все как будто превратились в статуи и задержали дыхание. Было слышно только, как ветер шумит листьями. К толпе, окружившей его и его дом, присоединились еще все остальные жители деревни, заинтересованные происходящим. Синеполос поймал взглядом и Аэри, стоящую неподалеку. Она не одобряла чудачеств алхимика, но не могла скрыть своего любопытства - вещи, что показывал тот на своих выступлениях можно было прожить жизнь и не увидеть.
Когда на старого джаккая находило вдохновение, он мог говорить так, что время останавливалось, а природа замирала, дабы не мешать.
- И что он сделал? Деда, что? Что было дальше? - раздались нестройные писклявые голоски самых младших сельчан.
- Он сделал примерно так.. – продолжил алхимик, немного потянув паузу, создавая эффект - ..конечно, я не так искусен, как он. Но все же.. –

Джаккай взял запечатанную фольгой банку с золотисто-желтой жидкостью и, откупорив, вылил содержимое на землю. Уже в полете жидкость начала вести себя аномально, зависая и пузырясь. А на землю упали уже два золотых скорпиона размером с крупную собаку. Их тела были покрыты ярко-оранжевой шерстью, которая колыхалась, как будто те плавали в воде. Клацая клешнями, они принялись кружить, пытаясь напасть друг на друга.
Джаккаи-зеваки, то стремящиеся оказаться поближе, посыпались в разные стороны, создавая вокруг них импровизированную арену.

- Стойте-стойте! – остановил их Брумс - Они не опасны. Они даже не материальны! Не бойтесь. Я не ожидал, что вы так отреагируете.. – хотя на его довольной мордахе можно было легко прочитать обратное.

Это чуть вразумило толпу, но приближаться пока никто не решался. А Брумс продолжил выливать свои зелья.
Из темно-фиолетового выпорхнула стайка бабочек, мигом разлетевшихся во все стороны. Некоторые из них приземлились на джаккаев. Одна из них невесомо села на протянутую лапу Сейза. Он провел по ней другой лапой. Форма бабочки заколыхалась и сразу же вернулась в изначальную форму. После чего та, как будто обидевшись, взлетела. А от алхимика уже разбегались в разные стороны другие существа. Синие собаки с очень высокой холкой и красной гривой. Белоснежный пони, ростом чуть выше головы джаккая, все исписанные зелеными травяными узорами. Зеленые лисицы с двумя хвостами, передвигающиеся прыжками. Переливающиеся всеми цветами радуги птицы, внешне напоминающие куриц, но на порядок меньше размерами и с маленькими коронами на головах. Вслед за ними бодро полз фиолетовый крокодил с гребнем, стараясь догнать птичек. А за бабочками в небо взвились голубые ящерки с кожистыми крыльями как у летучих мышей.

- Примерно так и поступил Эбель-Кахим. Правда у него получилось так прекрасно, что его повелитель назначил его своим главным придворным алхимиком, дал ему создать собственную гильдию, да и женил на своей прекрасной как лик луны дочурке. И жили они долго и счастливо. А свою науку он передал своим ученикам. А те – своим. А те –своим. А от них и я научился – закончил пожилой алхимик и устало присел на порожек собственного дома.

Это было настоящее светопреставление. Такого буйства красок не видели даже художники при рисовании своих полотен. А зверям бы позавидовал каждый коллекционер. Они разбегались в разные стороны примерно на метров триста. Дальше им не давала бежать какая-то сила, да они и не особо жаждали. Некоторые вели себя как обычные животные, но большинство были очень ласковы и пытались поиграть с селянами. Он были не материальны, и поэтому до них было невозможно прикоснуться. От касаний они расплывались и теряли очертания. Но воображение создавало иллюзию тепла, шелковистости меха или что там было у существа. Сколько радости приносила эта забава и маленьким и взрослым. 

- Сейз, ты вроде шел рыбачить? – раздался знакомый голос.
Литноус, друг детстве Синеполоса, его брат, стоял рядом. С удочкой и снастями. На голове у него сидела переливающаяся  пурпуром ящерица с большими выпученными глазами - одна из созданных Брумсом.
- А? – не понял джаккай, играясь с двумя лисятами, которые в свою очередь игрались друг с другом, бегая между лап Сейз друг за дружкой.
- Вначале ты мне месяц твердишь про рыбалку. Каждый день напоминаешь, что надо не забыть. А уже к полдню, а ты сам из деревни не ушел. Как ты там говорил? Самый важный выбор в жизни бывает только раз? - джаккай передразнил хриповатый, ломающийся голос Сейза.
- Ну так.. – отвлекся джаккай и осмотрелся.
Солнце и правда уже стояло высоко над головами. Алхимик, сидя на крыльце и борясь с дремой, о чем-то разговаривал с Старейшиной, показывая какие-то порошки и давая понюхать банки и свои собственные лапы. Вызванные звери светились тусклее. И те, что были покрупнее, уже исчезли. Лишь мелкие зверьки да бабочки оставались яркими. Многие взрослые уже разошлись. Но на его столе еще тускло светилась половина склянок, которые он не использовал - видимо, припас на будущее. Возможно, это то, что помогло бы ему в трудный час.. отвлечь внимание и спасти себя и других..
Синеполос отогнал от себя странную мысль, что незваной ворвалась в голову. Что не говори, а эта алхимия была действительно стоящая вещь. Джаккай кивнул Литлноусу, признавая его правоту.
- А где твоя удочка? - Литноус осмотрелся, не увидев снастей Синеполоса. Да, было бы странно, если бы он смог ее увидеть - она так и осталась в доме, прислоненная к стене.
Почесав затылок, пришлось признать, что собрался он ну просто отлично.
- Ты хотя бы лук не взял - вздохнул брат - Как в прошлый раз. С луком на рыбалку это было слишком смешно.. -
- Но я все-таки поймал рыбу! - возразил Сейз, вспоминая как насадил на стрелу вытянутого угря.
- Он сам поддался - рассмеялся Литлноус - Пошли, давай. И так времени потеряли много -
И в итоге двое товарищей пошли не к озеру, как собирались, а за удочкой забывчивого джаккая. Лисята немного пробежали за ним, махая хвостами и растворились без следа в воздухе.

Но вновь ему что-то помешало. Пора было уже привыкнуть, что всегда кто-то или что-то стоит против него, не давая сделать так как он хотел..
- День добрый, Синий, Нос.. Как поживаете? – услышали джаккаи.
Рядом с домом, заглядывая в дверной проем, стоял розовощекий пузатый толстячок, одетый в местами штопанную, но чистую, повседневную одежду. Человек. Майк. Местный жестянщик и торговец. Рядом с ним стояла его неизменная тележка, запряженная коренастым пони.
- Привет. Нормально, но бывало и лучше. Ты к нам? - Сейз сразу перешел к делу.
- Ага - добродушно кивнул человек, ростом бывший чуть-чуть выше джаккаев. Может быть поэтому еще к нему относились так благосклонно в деревне? На людей часто было так неудобно смотреть, задирая голову. И возникало ощущение, что они смотрят на них сверху вниз..
- Мне там что-нибудь оставили? – спросил человечек, указывая на тележку, в которой уже лежал собранный лом. Не так много, но и не то чтобы мало. Что он с ним делал и куда продавал Сейза не очень интересовало - главное он покидал лес.
- Ага. Как будто сам не видел.. – попытался сыронизировать Сейз.
- Старые слепы глаза. Кроме кучи пыли и дресированной агрессивной моли ничего не узрел. Гайя мне свидетель - толстячок задрал глаза к верху, к кронам деревьев - Поможете загрузить? –
Отказывать было как-то неприлично, а Синеполоса и Литноса с детства учили помогать ближним, но.. почему бы и нет? Ведь жизнь может оказаться так коротка и полна боли и разочарований от упущенных моментов..

К тому же не так уж и много было металлолома.. больше разговора..

- Ну спасибо. Думаю за все это можно дать монет 7.. даже 8, как хорошим друзьям. Хотя, думаю, Милла бы захотела, чтобы я дал товарами. Она не так давно жаловалась, что никак не завожу вам эти.. Ну для вышивания. Но я с собой их не захватил. Еще не ездил в город. Так что придется до следующего раза. Не хотите со мной прокатиться? Заодно присмотришь за вашим добром – мужчина похлопал по чайнику, лежавшему сверху груды, и подмигнул.\
- А это надолго? - спросил Литлноус и, получив отрицательный ответ, взмолился уже Сейзу - Ну давай проедемся... -
Братец обожал ездить верхом, даже если это означало просто покататься в телеге на козлах.
- А как же рыбалка? Ты вроде шел рыбачить? - передразнил уже Синеполос голос друга.
- Так недолго же.. - посупился тот.
- А обратно довезешь? – поинтересовался Сейз.
- Конечно нет – улыбнулся Майк и подошел к пони - А вот Билл без проблем. Ну как на это смотрите? –
- Тогда согласны – ответил Литноус за обоих, запрыгивая в телегу вперед Синеполоса.
Следом за ним с некоторым трудом залез и торговец.
- Ну, пошел – легонько дернул он вожжи, заставляя Билла, уже начавшего жевать местный газон, сдвинуться с места.

..раньше мы верили людям. Верили в то, что никто не врет в зло и лишь истина правит миром.. как же велика была ошибка.. за которую пришлось заплатить кровавую цену..

Всегда приятно было покататься куда-нибудь. Если подумать, мало кто из джаккаев был далеко за пределами деревни. Окрестности, лес, соседняя деревня – и все. Мало кто бывал в крупном городе, со стенами, выложенными камнем. Или в горах, чьи пики касаются неба, на которых никогда не тает снег. А в других странах вообще был только Брумс. Да и то, скорее всего, он преувеличивал свои похождения.
Мама Милла, будучи мамочкой почти для всех молодых, как она говорила - "потомственной нянькой", никогда не покидала деревню. Её основным занятием было вышивание. Картины, одежда, украшения, чехлы – это было по её части. Занималась она этим все время - наверно, и когда спала. И, благодаря Майку, ей даже не надо было ездить в деревню на продажу. Тот брал часть выручки, а остальное привозил джаккайке деньгами или сразу товарами. Он не обманывал и в целом был хорошим человеком. Он сильнее всех джаккаев поддерживал Миллу, когда та осталась одна.

У них в деревне не было принято жить семьями - ведь все были одной большой семьей, но этому не противились, если кто-то решал год за годом жить вместе как муж и жена.

Она мало рассказывала о своем муже. Его звали Крайг Кузнец. Он не был кузнецом, как можно было подумать из клички. Он был наемником. Странное занятие для джаккая. Он постоянно странствовал по свету, нанимаясь то одним, то другим. Участвовал в боях, бывал в разных странах. Иногда он приезжал в родную деревню, но чаще всего ненадолго. Он не мог сидеть на месте. Его душа не знала покоя, находясь на одном месте. Однажды он исчез надолго. Милла его ждала год, два, три. Через десять лет к ней пришли двое джаккаев с оружием и сообщили о смерти Крайга. Посочувствовали и, отдав все принадлежащее её мужу, ушли. Тогда она очень горевала, продала все обмундирование мужа, чтобы оно не напоминало о том, что разлучило их. Но даже сейчас бывало, что она плакала. Тихо, думая, что никто не видит и не слышит.

- О чем задумался, малец? – вывел джаккая из раздумий голос Майка - Или не выспался и прикорнуть решил? –
- А ничего – зевнул Сейз  - Наверное, сморило от медленной скорости –
- Билл не может быстрее. Он же не скакун какой. Да и он не только сам идет, он и тебя и меня, и еще вон его везет. А вы вдвоем вон какие толстые, пузаны себе отъели – скоро лап своих не увидите –
Джаккаи одновременно фыркнули и картинно синхронно отвернулись в сторону, рассмеявшись от одинаковой реакции.
- Да лад. Не обижайтесь. Все равно меня никогда не перегнать – рассмеялся торговец, похлопав по животу - Все из-за вредности работы. К тому же.. думаю, Билл не против будет кого-нибудь прокатить верхом.. –
Сейз хотел покататься на лошади, но.. братьям надо было уступать. И это больше были мечты Литлноуса и он никогда не упускал возможности, клятвенно обещая в следующий раз уступить место Сейзу.
Потому и в этот раз джаккай смеясь угнездился на спине пони, что, впрочем, и не ощутил его веса, бывший слишком смирным и спокойным.

Так они и выехали из леса - двое в телеге и один верхом, и передвигались по дороге меж полей. Деревня как раз лежала между полей. Селяне заключили договор с джаккаями, что не будут вырубать больше леса, чем нужно. И ни в коем случае не будут вырубать места под новые поля. Всё-таки сосуществовать с мирными джаккаями лучше, чем с деревней озлобленных лесных зверьков-партизан.

Дома людей всегда смешили Сейза, да и многих его односельчан. Смысл строить эти несуразные, угольные-темные постройки из мертвых деревьев, а потом достраивать и достраивать. Лучше же жить в самих деревьях. Люди не понимали, да и не могли поступить так же. Даже их церковь, стоящая в центре села, была не очень красивой. Хоть и была сложена из камня.
- Ну, приехали – остановил пони Майк - Можно и сгружаться –
Дом торговца, а он же и торговый пост, стоял на краю деревни. Точнее один из двух. В этом доме он хранил товар и торговал. В том – жил. Ни у кого, кроме него в деревне не было два жилья. По меркам селян он был богач. Наверно.. Сейз так думал.

Пока джаккаи совместно сваливали металлолом на землю, Майк ушел в дом, предварительно отперев дверь. Они успел сгрузить все и присесть рядом - толстяк не успел вернуться. В дом заходить не стали. Майк не любил, когда осматривают его богатства, ничего не покупая. Но даже отсюда любопытный джаккай смог увидеть джаккайские доспехи, стоящие недалеко от входа.

- А вот и я! – раздалось из недр дома, а вскоре показался и владелец голоса - вначале пузо, а затем и весь целиком.
Майк нес пару рулонов ткани, на которых лежало пару узелков, отрезов и не распакованная посылка.
- Все, что заказывали. Наконец-то прибыло. У них были какие-то проблемы из-за сбоя поставок – извинился человек, складывая все в телегу - Там еще чуть денег. Компенсация и остаток после покупок. Ну, ладно, поедем? Или хочешь прогуляться по деревне? –
- Не.. Поехали.. И так крюк сделали. - Синеполос потряс удочками, пока Литлноус был занят поглаживанием бока Билла.
- А Билл не устал? – поинтересовался тот, отвлекшись от своего занятия. В деревне людей было не так уж и много интересного - крестьяне и крестьяне. Ну, это когда не приезжала ярмарка или труппа актеров.
- Он может целый день так ходить, не волнуйся. А чего эт вы решили не задержаться? –
- Да скучно тут у вас –
- Кто бы говорил. Я помню, не так давно, ты тут резвился с ребятишками. Если память мне не изменяет – Майк приложил пальцы левой руки ко лбу - Кто-то катался на нашем Пастушке полдня, пока тот не начал слушаться команд и вести себя как порядочная ездовая лошадь. И, насколько я помню, потом этот джаккай еще устроил рыцарский турнир. Селяне потом свиней по всей округе ловили –
- Так это давным-давно было… – порозовел Сейз, сделав вид, что ему очень любопытно небо, на котором не было не единого облачка - только дымок от очага или кострища..
- В прошлом году – услужливо напомнил торговец
- Я с тех пор мы поумнели! – выпятил грудь Литлноус, защищая брата - Стали взрослыми. И не занимаемся всякими детскими шалостями! –
- Лад тебе. Верю-верю. Залазьте. Кто теперь спереди поехать хочет? –
- Дааа... То есть.. Сейз хочет.. – Литноус подмигнул Синеполосу и тот стал еще более рыжим от смущения.

Маленькие радости жизнь.. Их так не хватало.. Ощущать тепло большого животного под собой. Поглаживать гриву. И ощущать как бьется большое сердце.

Майк знал как доставить радость обоим "маленьким баламутам". Хотя, чего греха таить, Майк был еще тем пройдохой и редко что-то делал в ущерб себе. Он везде имел выгоду. Хотя при этом он не обманывал других, но все равно всегда оставался в плюсе. Купив доспехи мужа у Миллы, он бы мог продать их в десять раз дороже ценителю джаккайского мастерства. А сейчас они служили прекрасным украшением его лавки, заманивая покупателей. Задешево продавал товары для рукоделия Милле, покупая у неё все, что она делала. А потом продавал это в городе, делая деньги. Скупал у джаккаев ненужные вещи. А они изредка оказывались уникальными вещами, которые он так же сплавлял на рынке. Но мало кто понимал, что продавая что-то с выгодой Майку, они тем самым давали ему еще большую прибыль.

- Майк, а Майк? А почему так и не продал доспехи? – вывел Литноус из дремы развалившегося на телеге торговца.
- Не покупает никто – сонно ответил он и зевнул  - Маловаты… –
Тут он слукавил. Он специально не продавал их. Даже когда их предлагали купить за очень хорошие деньги. Он понимал, что это память. И когда-нибудь Милла простит своего мужа и захочет хоть какую-то память о нем. И тогда Майк будет тут как тут. Все-таки для него она стала как сестра. Может быть даже он её любил, но боялся признаться даже сам себе…
- Я там перекус взял – сменил тему Майк - Будете? –
- Тебе бы только поесть.. – вздохнул Литноус - Конечно буду. И Сейз поможет. Надо же спасать тебя от участи стать еще толще.. –
Улыбнувшись, джаккай перебрался с холки пони обратно в телегу. Есть верхом даже на таком спокойном пони было бы верхом верхового мастерства езды.

Все могло быть иначе. Можно было жить покойной жизнью. С друзьями. Родными. Завести свою собственную семью. Месть даст все это? Или месть лишь создает видимость смысла в жизни? Но если не она.. что если.. если не она.. что если.. кроме нее не окажется другого смысла?

Выбравшись и попрощавшись с Майком, друзья все же отправились к месту назначения. Да, солнце уже давно перевалило за полдень, но если шаман предсказал удачную ловлю, но ведь не было важно когда именно произойдет. Ведь все предопределено?
Озеро находилось не так далеко и частенько на ужин в деревне была рыба. Многие умели рыбачить, но, как любили говаривать на рыболовных турнирах, истинных рыбаков еще не родилось. Возможно все будет в будущем, если это будущее настанет.

Слегка заболоченные берега не привлекали купающихся, как и прохладная вода. Речка собиралась из лесных ключей, а вода там была - аж зубы ломило. Такая же была и в озере. И даже яркое летнее солнце не прогревало глубины озера до комфортной температуры.
Глубоко вдохнув запах воды, джаккаи отправились на свое излюбленное место – невысокий утес. Рядом с ним было самое-самое глубокое место, где, по наблюдениям, и обитал «Рыжеухий». Забравшись на него, Сейз осмотрел водную гладь, подёрнутую легкой рябью. Наметанный глаз определил место где проходило течение и пузырьки-бульки от рыбы, но «Рыжеухого» не было видно. Что опять же логично - такая большая рыбина была слишком умной чтобы просто так плавать на виду.
- Так.. Наверно, спит пока – пробормотал Литлноус, доставая прикормку из каши и щедро разбрасывая с утеса - Начнем, пожалуй. Как думаешь, Сейз, с какого раза поймаем? –
Сейз лишь прижал палец к губам, призывая к тишине.
Нужно было усыпить бдительность рыбы. Пускай она думает, что перед ней неопытный рыбак, которого легко обмануть и съесть наживку. А там уже эта рыба расскажет «Рыжеухому», что рыбаки пришли неопытные и он самолично попадется на крючок. Точнее, джаккай так думал. Рыба – она хитрая.. нельзя ее недооценивать.

С десять минут ничего не происходило. Наверное, рыба приглядывалась. Оба джаккая уже и поплевали на червей и повторили движение кистей лап. Тут же еще какое дело - крючком при замахе свой хвост не поймать бы, как бывало.. Потом мучаться, выпутывать - куча времени насмарку..

- Мяф? – услышал Сейз за спиной.
Рыбак обернулся. Прямо за ним сидел местный «рыбный кот». Он всегда прибивался к рыбакам и клянчил еду. И ни разу еще он не уходил голодным. В этом случае должен был вообще быть невезучий день. А раз он пришел – значит, не просто были шансы на улов - улов был обеспечен. Обрадованные, джаккай начали рыбалку, забросив удочки. И правда – клев пошел. Правда были лишь мелкие рыбешки. Только на корм коту, что и Синеполос и Литлноус делали - если пришли за «Рыжеухим», то смысл размениваться на мелкую рыбешку..

- Понеслась!!! – раздался крик, разбивший тишину этого места.
Мимо Сейза на четвереньках пробежал голый джаккай и с размаху плюхнулся в озеро, подняв столб брызг. И распугав всех его обитателей. Вслед за ним пробежал еще один, наступив по дороге на хвост коту. Громкий кошачий крик пронзил уже и так нарушенную тишину.
- Эй? Че вы тут удумали? – взорвался Синеполос, в сердцах бросив удочку на землю - Не видите, мы тут рыбу ловим? –
- Да, что, ослепли!? - поддержал его Литлноус, спешно вытягивая удочку, чтобы не "поймать" ненароком джаккая.
- Фыр! Не будь занудой, Сейз. Ты че? –  ответил ему первый прыгнувший, отфыркиваясь от воды - Подумаешь, рыбалка. В такой жаркий денек самое то – освежиться. Давай - прыгай сюда! –
- Да ну тебя, Крус. По тебе – лишь бы не вылазить из воды. Тебе надо было рыбой родиться. Ты всю рыбу распугал! –
- Какой же ты зануда. Вот когда ты пришел ко мне и стал просить пойти с тобой искать злобных волков – я пошел, не спрашивая. И сколько мы нашли волков? Двух! И сколько среди них было злобных? Ни одного!! – парировал Крус, плавая на спине - А теперь ты хочешь променять своих друзей на какую-то рыбалку.. Как же низко ты пал.. Слыхал его, Лиг? –
- Ага. Ты лучше прыгай к нам. Айда нырять до дна! Или ты струсил? Цып-цып-цыпленочек.. – поддакнул Лиг, нырнув под воду с головой, после чего долго отфыркиваясь.

В каждой идиллии есть свои проблемы. Просто они.. разные. Кто-то съел и кому-то не хватило последней печенюшки, а кто-то решил отпилить другому лапу. Но есть ли между этими поступками разница? В глобальном смысле..
Все же зависит от реакции. Простить или мстить - выбор каждого. Но, когда он сделан, можно ли отступить? Можно стать тем, кем был до.. или уже поздно?

Поняв, что тут нечего ловить, Сейз ткнул в бок брата и указал на другое место. Там было не так живописно, но куда меньше джаккаев и шума. Ну, а что сделаешь с глупыми и неразумными птенцами?

Удочки мягко взметнулись вверх, лески свистнули в воздухе, и поплавки с тихим всплеском упали на гладь озера. Вода ответила дрожащими кругами, медленно расходящимися в стороны. Где-то неподалеку плескался молодняк, но тут они не могли помешать.

Вглядываясь в поплавок, можно было проводить часы. Как на охоте, когда ждешь добычу. Литлноус с этим не сталкивался - он усиленно боролся со сном. И жестоко ему проигрывал. Время текло неспешно, вода мерцала в солнечных бликах клонящегося к закату солнцу, а на поверхности то и дело вспыхивали круги — где-то вышла за воздухом рыба, а быть может за стрекозой, что присела на водную гладь, легко коснувшись воды крыльями. Ветер едва ощутимо шевелил камыши, наполняя воздух их мягким шуршанием.

И вдруг - легкий рывок. Поплавок качнулся, словно кто-то снизу осторожно тронул его. Сердце тут же застучало быстрее. Сейз напрягся, не отводя взгляда. Еще один толчок, потом сильнее. Вдохнув, он только крепче сжал удочку, готовый к первому рывку.

- Эй.. не спи.. Кажись, клюет.. - только и успел он легонько толкнуть задремавшего соседа-рыбака, прежде чем рыба взялась за него всерьез.

Поплавок резко ушёл под воду -  этом случае, не раздумывая, надо было дергать удочку вверх. Но, куда там против рыбы.. прочерчивая следы в траве и глине, добыча потянула охотника к себе, под воду. Леска натянулась, дугой выгибая удилище, и в тот же миг почувствовался мощный рывок. Казалось, что на другом конце снасти тянет не рыба, а сама глубина мрака озера.
Аэри рассказывала о сказку об огромных спрутах, что жили в океане и топили корабли, но это же не был тот случай? Не был же?

- Может коряга? - крикнул Литлноус, хватаясь за Синеполоса, пытаясь остановить утягивание того в озеро.
- Я бы.. посмотрел.. на такую.. сильную... корягу.. - шумно выдыхая, ответил Сейз, молясь Вайдену, чтобы не сломалось удилище.

Рыбина не сдавалась. Поняв, что напролом не удастся, она рванула в сторону, увлекая за собой леску, заставляя удочку трещать под натиском. Она будто издевалась - то замирала на месте, то резко уходила вглубь, проверяя выдержку и прочность.
Лапы уставали куда быстрее, чем рыба. И с каждым рывком она все ближе и ближе подтягивала обоих джаккаев к воде. А там - скользкое дно, мох.. лапы уж точно не удержат.

- КРУС!!! ЛИГ!!! ЖИВО СЮДА!!! РЫЖЕУХИЙ!!! - завопил Сейз во все горло, понимая, что, либо он разделит счастье улова с ними, либо улова и вовсе не будет.

Вода забурлила, вдали мелькнул широкий хвост, разрезавший гладь озера, и сердце ухнуло вниз - он был огромен!
Лапы горели от напряжения, но отступать было нельзя. Чуть-чуть, немного дать слабину, и все - конец рыбалке. А такой шанс выпадает, может быть, раз в жизни..
Озеро кипело от движений рыбы. Еще немного.. еще чуть-чуть.. и удочка вырвется из окаменевших лап. Но вовремя успели подбежать "водоплавающие", которые без лишних вопросов бросились помогать.
Уже четверо пытались не упустить рыбину.. точнее - один пытался не упустить ее, а трое - пытались не упустить первого.

И вот, наконец, в солнечном свете блеснула мокрая бронзовая чешуя.

Сделав рывок, вслушиваясь в хруст дерева и костей, Синеплос с трудом подтянул удочку поближе и, напрягая все силы, сделал полшага назад.
Карп пришел в бешенство от подобной наглости и удвоил напор. За полшага назад пришлось заплатить двумя шагами вперед, чуть было не превратившиеся в позорный проигрыш. Рыба, казалось, не уставала вовсе.

Джаккаи сопели, пыхтели, но продолжали тянуть. Мир сузился до деревяшки, лески и собственных лап. Их противник бился с неистовой силой, не желая подниматься к поверхности. Вода вокруг бурлила, то и дело вспыхивая пузырями воздуха. Где-то вдали мелькал то его мощный хвост, то спинной плавник, разрезая рябь озера.

И вновь.. полшага назад.. еще полшага.. следующее движение вновь чуть не переросло в поражение.. но еще.. еще.. еще..
«Рыжеухий» сдавал позиции. Все же он был хоть и огромен, но и стар.
Каждый шаг давался легче. Уже очерчивались в водной глади очертание огромной, с человека, рыбы. Но никто не говорил вслух о победе - все как один понимали важность момента и боялись сглазить.

Когда до берега оставалось пару метров, «Рыжеухий» попытался вновь сорваться, но силы уже покинули его. И это движение лишь слегка натянуло прослабленную леску.

Мордахи джаккаев светились от счастья.

Все же могло быть иначе?

Все же могло быть иначе.

Все же могло быть иначе!

Карп лежал на мокрой траве у самой кромки воды, тяжело шевеля жабрами. Его бронзовое тело блестело в заходящих лучах солнца. Покрытое крупной, гладкой чешуей, оно переливалось золотом и медью, создавая ощущение пожара. Массивный, толстый, с широкой спиной и мощными плавниками, он выглядел словно живая реликвия озера — древний, сильный..

На его боках виднелись старые шрамы - отколотые и сбитые чешуйки, нарушавшие узоры - следы прошлых сражений, может, с другими хищниками, но, скорее всего, с рыбаками, которые так и не смогли его вытащить. Влага стекала с его чешуи, собираясь в маленькие ручейки и капли, которые скатывались по рельефному телу и исчезали в траве и мхе.

Его хвост был огромным, мясистым, похожим на весло, и с каждым ударом он поднимал в воздух капли воды и грязи. Голова карпа была массивной, широкой, покрытой влажной, гладкой кожей, поблёскивающей в солнечных лучах. Глаза, тёмные и спокойные, словно древние зеркала, отражающие глубины озера, смотрели внимательно, без страха, но с какой-то таинственной мудростью, будто он знал больше, чем казалось. Будто он знал заранее, что проиграет, но не был сломлен, потому сражался до последнего, и смотрел на поймавших его джаккаев не как на победителей, а хотя бы как на равных.
По бокам головы, ближе к жабрам, растекались яркие оранжевые пятна, будто огненные всполохи на бронзовой коже. Они резко выделялись на фоне тёмного, бронзово-золотистого тела, делая карпа ещё более необычным, почти мифическим существом. Влага стекала по этим пятнам, придавая им ещё больше яркости, словно краски только что нанесли мокрой кистью. Именно они дали ему имя, благодаря которому все знали его как «Рыжеухого». Отличительная черта и единственное, за что успевал уцепиться глаз рыбака, когда карп утаскивал очередную удочку, иногда вместе с рыбаком, или рвал новую сеть. Возможно, где-то на глубине озера и у него была целая "комната" трофеев, полная свидетельств его нескончаемой борьбы.

Толстые, мясистые губы карпа чуть подрагивали, открываясь и закрываясь в неспешном ритме. По краям рта торчали короткие усики, еле заметно шевелящиеся, будто он всё ещё пытался ощутить окружающий мир и вдохнуть. В этих плавных, неторопливых движениях чувствовалась его сила – древняя, укоренённая в самой природе озера.

Воздух.. его так не хватало.. вот она какая.. первый раз ее даже не ощутил.. быть может..

..во второй раз все проще..

..просто засыпаешь..

- Его надо отпустить - твердо произнес Сейз, сам удивившись своим словам.
- Его надо отпустить - повторил он, видя. что ни Литлноус, ни позванные Крус и Лиг не сдвинулись с места и не слышат его.
- Что? -
- Да ты с ума сошел! -
- Вайден свидетель, тебе, что, на голову напекло! -
- Это же Рыжеухий! Ты.. МЫ его поймали!! -
- ТИХО!! - рявкнул Синеполос, оскалившись, не успевая испугаться собственной наглости, призывая к тишине - Да! Он Легенда! Да! Мы его поймали! Но! Он должен остаться жить.. -
- Ну, сами посудите.. - пыл Сейза подугас и он пытался выразить словами то неуловимое, что возникло у него на душе - ..про него всегда рассказывали истории.. с яслей каждый джаккай пытался его поймать или увидеть. Он был и остается мечтой. Ну, мечтой.. он делает это озеро особенным! -
Махнув лапой, исчерпав слова, Сейз бросил удочку и пошел к громадине, которая, все же не могла проглотить джаккая целиком. И, погладив по боку рыбы, ощутив ее холодную чешую, зажмурившись, вырвал крючок из «Рыжеухого» - увы, он вошел слишком глубоко и не прошел насквозь - нельзя было просто его откусить и вытащить. Но карп был огромен и полон сил - глядя в эти глаза, джаккай понимал, что любую рану он сможет преодолеть, стоило лишь вернуть его в его среду.
- Мне кажется.. я понимаю, что Синий хочет сказать.. - Крус потер лапой ухо - ..я помню как он меня скинул с утеса, когда я его ловил.. Я как-то и не верил, что его можно поймать.. -
Он так же подошел к Сейзу и, положив лапы на рыжее пятно, начал толкать.
- Но, парни! Мы же его поймали! В деревне нам не поверят, если мы не докажем! - взмолился Литлноус.
- Но мы-то знаем! - бросил через плечо Сейз, так же упираясь в другое рыжее пятно озерного владыки.
- Но никто не поверит! - Литлноус не сдавался - Давай хотя бы позовем взрослых и покажем!! -
- А это важно? Лиг, иди сюда! Помогай! - Крус напрягался, но карп был слишком тяжел - А пока будем бегать, он умрет! -

Смерть.. она следовала по пятам.. он был оберечен? Череда страданий и боли.. зачем же он цеплялся?

Уже трое джаккаев толкали карпа обратно. И лишь брат Сейза до последнего сомневался, в нервном возбуждении переступая с лапы на лапу, заламывая и теребя уши.
- Ах.. да чтобы вам всем на ежей встать! - не выдержал и он, подобно оленю на сшибке, влетая в «Рыжеухого».
И невидимая сила, не дающая сдвинуть его с места отступила - карп сдвинулся и как корабль с пирса вошел в воду, волнами расступающуюся перед ним - будто четверо поймали, четверо и должны были отпустить.

Поводив хвостом, «Рыжеухий» окинул взглядом мокрых, тяжело дышащих, джаккаев, не до конца веря в свое спасение. Но, после медленно, как гордый бриг, он развернулся и ушел на глубину, на прощание обдав всех четверых волной брызг.

Уставшие, лишенные добычи, но довольные, джаккаи завалились прямо на берегу озера.

Солнце медленно опускалось за кроны деревьев, растекаясь по небу густыми мазками золотистого, розового и малинового. Его последние лучи пробивались сквозь ветви, играя на стволах сосен и отблесками ложась на гладкую поверхность озера. Вода дышала теплом уходящего дня, отражая это огненное великолепие, но с каждым мгновением её зеркало темнело, наполняясь глубокой синевой. Где-то там мелькало бронзовое тело «Рыжеухого», или же это была игра воображения..

Лес погружался в мягкий полумрак. Высокие стволы деревьев отбрасывали длинные тени, переплетаясь с вечерним светом. Листва дрожала в лёгком ветерке, шелестя почти неслышно, словно обменивалась последними словами перед ночью. Словами о том, как четверка джаккаев из деревни смогла пленить владыку озера, и о том, насколько милосердны они оказались..

В воздухе витал терпкий запах нагретой солнцем хвои, смешиваясь с влажной свежестью озёрной воды. Над ней лениво кружили стрекозы, выхватывая из воздуха последние лучи солнца своими прозрачными крыльями.

Мир постепенно замирал. Птицы смолкали одна за другой, уступая место едва слышному стрекоту кузнечиков. Красные краски сменялись темнотой.. пора было идти домой, но так не хотелось нарушать эту идилию..

- Мы же про это не забудем? - произнес задумчиво Литлноус.
- Никогда - подтвердил Сейз.
- Никогда - поддержали его Крус и Лиг.
- Никогда.. - повторил за ними и сам Литлноус.

Жизнь продолжалась.

Но если где-то жизнь продолжалась, где-то должна была быть смерть. Равновесие, закон мироздания или шутка богов и Стражей.
Скорее всего он должен был умереть там, на руинах деревни. Погибнуть вместе со всеми родными и семьей. Чтобы не быть неприкаянным духом. Душой, что не знает покоя. Мстительным призраком, что стремится, но не может ничего сделать живым.

Его подняли, его связали, куда-то несли. Его ли? Или его тело. Никто не остановил, никто не спросил, никто не помог, никому он был не нужен. Воистину сломанная марионетка. А рядом бился о мостовую лук - уже марионетка марионетки. Так же безвольная и никому не нужная.

Заплакать? От чего? Было не жалко себя. Было ли ему жалко Вассервола? Или Лулу? Или погибших людей? А он должен был их жалеть?

В глазах, которыми он даже не был в силах моргать, была лишь тьма. Та тьма, что зародилась в его душе, когда он смотрел как изверги жгли его родных. Тьма, что набирала силу, когда он хоронил. Тьма, что управляла им и вела по следу убийц. Тьма, что поглотила его..

Его дыхание, почти неслышимое, замедлялось. Все силы, что остались у организма и были брошены на простейшее поддержание жизни исчезли.. исчезли тогда, когда исчез смысл.

Но он был так несравненно рад..

Рад той милости, что он узрел..

Что где-то там.. в этой тьме..

..плавал и рассекал воду..

..красивейший..

..карп..

... ...

...

пока мир

..

.