Джон Сноу
Коша могла говорить о себе что угодно – ее сила, власть, знания и навыки позволяли ей быть эксцентричной настолько, насколько она пожелает. Она могла спокойно переносить любые, даже обидные слова от своей любимой подруги. Она бы стерпела правду от равного… Но Хору не был ни сильным, ни равным, и другом ее тоже не был. И прямые слова про «сделать умнее» не то, чтобы обидели демона, но вызвали глухое раздражение. Было бы это лет десять назад, когда Коша была моложе, она размазала бы Пушка по полу, даже особо не задумываясь над тем, что тем самым лишает себя полезного союзника. Сейчас просто глянула на него коротко, и в глазах демона были горы – страшные, из тех, в которые чем выше взбираешься, тем больше встречаешь замороженных трупов неудачников, пытавшихся их покорить. Где-то там было местечко и для трупа Хору…
Наверное поэтому, отвечала на новый вопрос львица неохотно.
-Я ищу здесь информацию о сотворении демлюдей. Записи. Свитки и магические предметы, хранящие эту информацию. Живых или магических существ, обладающих ей. Сведенья о том, как их вылечить. Улучшить. Убрать недостатки. Нравится мне это или нет, я их вождь. Я должна попытаться сделать их сильней. Пока они преисполнены своей болью и безумием, они слабые… Постарайся использовать свой альбом с умом, и не упускай ничего.
К концу своей речи Коша чуть-чуть оттаяла, и усмехнулась
-Кто знает, что это за надписи. Может, заклинания, поддерживающие целостность этого места, или чары, напрямую связанные с сотворением доходяг. А может, пояснения как пройти в туалет и списки лучших сотрудников месяца. И пусть на первое шансов мало, рисковать, игнорируя их, мы не должны.
Попытка исследовать боковые проходы с помощью Приятеля была вполне очевидной. Но когда Хору отдал тому приказ проверить очередной тоннель, глаз, внезапно, не стал слушаться, сделав несколько встревоженных кругов вокруг головы Лохматого. Такое поведение было ему не свойственно – да, у Приятеля был характер, который проявлялся тем больше, чем Пушок с ним путешествовал… Но он никогда не подвергал сомнениям приказы своего хозяина. Если бы нужно было стать между ним и толпой ищеек Айзенкасла, или принять на себя огненный шар княжеского пироманта – волшебный глаз сделал бы это, не сомневаясь ни секунды.
Тем тревожнее был отказ выполнять простой приказ.
Коша тоже заметила это странное поведение фамильяра Хору.
И недобро нахмурилась.
***
Но еще сильней демон нахмурилась, когда Хору стал предлагать енотам объединить силы. Не дав ничего ответить Тузу, она поманила когтем Лохматого, отойдя на расстояние достаточное, чтобы Искатели не могли подслушать.
-Хору, я понимаю, что ты новичок в Нирвене… Поэтому не стану тебя ругать за незнание... Нет никакой «гильдии Искателей». Есть банды изгоев из Искрастеня, мусорщики, которые грабят курганы, подземелья, заброшенные храмы, крепости и поля битв. Словно гиены следуют за отрядами во время конфликтов, в надежде поживится, не брезгуя не только обирать трупы, но и брать в рабство раненых и слабых… Если им подворачивается шанс, они могут ограбить и поселенцев, плохо защищенные караваны, одиноких путников и вообще любого, кто попадется им на пути. Их лидер, Капкара, утверждает, что у них есть «кодекс чести», «устав гильдии», что они добывают потерянные знания и артефакты на благо всему Северу… Но это, извини меня за выражение, полнейшая брехня. Я не исключаю, что среди них могут попасться порядочные существа… Но я не собираюсь играть в казино, где ставка моя жизнь. И карту их в лапы бы не взяла даже бесплатно... Если бы со мной не было профессионального картографа, который определил бы, фальшивка перед нами, или дельная вещь. Я понятно объяснила?
-Просто он лошара – прошипела Рыжая, кипя как котелок полный самой едкой желчи. Игнор Хору взбесил ее сильней, чем любые слова, которые он мог бы придумать хоть за сто лет. И на то, что разговор Лохматого с самим собой плохо сказался бы на его репутации, ей было плевать все той же ядовитой желчью.
-Лошара и тупорез, который дальше своего носа не видит… - Рыжая сдула залезшую в глаза прядь волос, и злобно прорычала
-Слушай сюда, и запоминай, пень ушастый, потому что я повторять не буду!
Есть две банды пидорасов-фанатиков, из тех, что готовы весь мир к хуям спалить во имя своего религиозного бреда. Первые пидоры считают, что ты, нытик ушастый, кто-то вроде святого, и тебя надо направить на истинный путь чтобы ты спас мир, или помог спасти, или что-то типа того. Мне не потрудились обьснить точно, а если бы потрудились, я бы все равно нихуя не поняла из того дерьма, что вылетает из их хуеприемников. А другие пидоры считают, что ты страшный еретик, и тебя надо как можно скорей зажмурить ко всем хуям, и чем быстрее, тем лучше, и я даю хвост на отрубание, что вторые уже идут по твоим следам, и поебать им, что ты нихуя в их возне не ебешь, и ваще мимо проходил, потому что им похуй, ведь их гуру, наставник, пророк или кто там, сказал, что ты – угроза, так что если ты попытаешься сбежать, они пойдут за тобой, и не отстанут, пока не отрежут твою тупую башку, и не насрут в нее, хотя ты, наверное, и разницы то не почувствуешь. За тобой выехали бляцкие культуристы, хочешь ты этого, или нет, просто пойми и прими это, и начинай уже слушать, что я тебе говорю! А я говорю: единственный твой шанс выжить и спасти тупую башку – это сотрудничать с первой группой, интересы которой я вынуждена представлять.
Джаккайка отдышалась, и засунула кисточку хвоста в рот, начав ее исступленно грызть. Похоже, необходимость обьснять что-то Хору, который с каждой секундой бесил ее все больше, приводила Рыжую в исступление. Набив рот собственной шерстью, она смачно сплюнула, и продолжила рычать, пускай и чуть медленнее и разборчивей, но все так же яростно
-Я бы хотела сказать больше, я бы хотела САМА ЗНАТЬ БОЛЬШЕ, но эти пидоры, ебать их в их отвисшие геморойные зады, считают, что если мы попадем к другим уродам, ебать их в их кишащие хламидиями щели, то они всю информацию достанут прямо у нас из наших бляцких голов своей злоебучей магией. Поэтому просто поставили задачу, и сказали «вертитесь как хотите, но сделайте». И я сделаю, потому что выбора у меня нихуя нет. Сделаю любой ценой, понял ты, уродец?! Видит Синдел, я пыталась с тобой говорить по доброму, пыталась тебе помогать, пыталась «устанавливать доверительные отношения»… Но в благодарность получила только одни сплошные бляцкие помои и попытки лапнуть меня за сиськи! Так что все. Больше никакой игры по-доброму, никакой тебе больше помощи, тупой ты выродок!
Невозможно было понять, как столько злобы и ненависти вмещается в такой маленькой джаккайке. И все-таки, они в ней вмещались, и с каждой секундой их становилось только больше. В какой то момент их стало так много, что Хору показалось, что сейчас она просто лопнет от ярости и злобы… И она лопнула, лопнула словами полными самой жгучей триждыбляцкой адовой НЕНАВИСТИ
-Если ты не послушаешься ебаного голоса разума, аватарой которого я являюсь, я устрою тебе такой злоебучий ад, который ты даже когда сдохнешь и попадешь в настоящей будешь в своих мокрых кошмарах видеть, пока демоны тебя в жопу дерут! Ты сейчас можешь мне не верить, думать, что ты что-то сможешь мне противопоставить, что ты дохуя великий магический наемник, что ты в своей вонючем Айзенкасле все грани страдания и превозмогания познал, что у тебя друзья и связи, что ты сможешь сбежать, спрятаться, уговорить, подкупить, выкрутится… Так вот НИХУЯ. НИХУЯ ты не сделаешь, когда я начну превращать окружающую тебя реальность в такой ПИЗДЕЦ, что ты будешь на коленях обливаясь соплями, дерьмом и кровью меня умолять, чтобы я тебя скорей тащила в этот ебаный Цеп-Хе! Или просто вскроешься как девчонка, лишь бы прекратить ту пробляцкую АГОНИЮ, в которую я превращу твою жизнь! Ты понял меня, шкура блохастая, или мне прямо сейчас начать превращать твою жизнь в ПИЗДЕЦ?! А?! А?!
Коша, Тунец и Приятель определенно не могли ни слышать, ни видеть Рыжую. Но пока она говорила, нет, даже не говорила, вещала как пророк Конца Света для отдельно взятого джаккая, вокруг нее начала формироваться такая плотная, токсичная, почти материальная аура злобы и ненависти, аура жаркая и горячая, как ее шевелюра, аура, перед которой мороз Хору превращался в весеннюю капель, аура НАСТОЛЬКО сильная, что даже спутники Пушка это почувствовали. И им стало не по себе. Да, даже волшебному глазу из леса кошмаров, и лошадке, собравшей себя саму из мешанины мяса и костей. Все они, в конце концов, хотели жить, и не хотели, чтобы их жизнь превращалась в адовый пиздец. И никто бы их не стал за это осуждать.
РПГ ГМ
Хору ощутил от артефактов, которые предлагали еноты, весьма сильный магический фон
Корве и Клео
Немного успокоившись, и насмотревшись вдоволь на татуировку Мертсигер, все присутствующие сосредоточили свое внимание на голом торсе Шалгеззаара. И реакция на это небезынтересное зрелище у всех была разная.
Клео одобрительно кивнула, оценив шрамы, которых у нее самой была целая коллекция (хотя и большая часть их была на панцире, похожем на стену крепости, пережившую жесточайшую осаду).
Корве смущенно отвел глаза, прикрывшись рукавом балахона, и покраснев, как девица на выданье.
Али же… Закряхтел в ужасе, тыкая длинным ногтем в отслаивающиеся чешую и кожу ящера
-Э..Эт…Эт-то что?
-И в итоге, несмотря ни на что, я оказался прав – Корве подслеповато сощурился, и схватился за голову – они все же его отравили! Ах, Клео, ну почему же ты мне не дала убить люксарского бандита!
-Потому что глупо стрелять из баллисты по пескарям, когда гарпуны могут понадобится нам для китов… Люксарцы, из-за своей глупой экспансии, заработали себе репутацию жопошников. Но это вовсе не значит, что они все поголовно говнюки… - черепаха присмотрелась к груди Зара, и покачала головой – это просто линька. Он линяет, ты забыл? Кстати, мы, камеги, тоже линяем. Один раз, когда я линяла, зашел ко мне мой дружище Гурви…
-Успокойся, муж мой. Он всего-навсего линяет, как и подобает рептилии из рода чешуйчатых – Амира, тоже быстро разобравшись в физиологических процессах сына Синдел, погладила Али по руке, и чуть прикоснулась к груди демона своей иглой – кожа демона… Бесценный алхимический ингредиент.
Глаза торговца загорелись. Он протянул руку, и оторвал от тела Зара длинный и тонкий лоскут кожи. Несколько других лоскутов были сорваны магией его жены.
-…и тогда он как заорет «у тебя лицо отваливается»! – Корве прервал историю про линьку Клео на самом интересном месте, затыкав пальцем в торговца. Камега посмотрела, и тоже нахмурилась.
-Они собираются стырить кожу Шали! Клео, сделай что-нибудь!
-Погоди – отмахнулась черепаха, внимательно наблюдая за действиями торговцев.
-Наверняка этот демон даже не знает, как дорого его кожа могла бы стоить в Гильдиях Специй… Он бы ее просто выбросил. Мы могли бы помочь ему, убрав ее… И получив за нее лучшую возможную цену. Конечно, поделившись частью… - голос Амиры был сахарный. Али слушал его, уставившись мутным взглядом на линьку Шала, и … И вдруг с гневом замахал бородой
-Знает он, или нет, мне все равно. Я не собираюсь грабить моего товарища-в-дороге! И как только он придет в себя, я расскажу ему о ценности его кожи, дабы он мог преумножить свое богатство. Тем самым я выплачу часть долга, который ему причитается…
-А если он умрет? – голос любимой жены дервиша стал как мед. Али вздрогнул снова. Корве и Клео мрачно переглянулись. «Я же говорил!» читалось на скорбном лике фея, а большая черепаха, выставив вперед челюсть, сжала до хруста кулаки.
-Я… Я знаю, о прекраснейшая из жен, что ты имеешь в виду несчастный случай… Если случится несчастный случай… - торговец схватился за бороду, и дернул ее изо всей силы, оборвав сам себя – чушь! Во-первых, я не допущу, чтоб достопочтенный демон ветра Шал умер под моим кровом! А во-вторых, если это все-таки случится, я позабочусь, чтобы его тело прибывало в целости и сохранности, отправившись в загробный мир в наилучшем своем состоянии!
-О многомудрый муж мой… Разве ты забыл, что для демонов нет посмертия? – голос женщины был само терпение и участие. Дервиш замер, прекратив терзать бороду
-Да… Я забыл… Но это неважно. В любом случае! Есть у него посмертие или нет… Да будет Золотой Ящер свидетель, что я не позволю трогать бренное тело Шала никому, за исключением искусных бальзамировщиков Гильдии Кассии!
-Как скажешь, о мудрейший из дервишей Ильнама Многоколонного – вздохнула Амира и, прикоснувшись иглой к одеждам Шала, вернула их в прежнее состояние – тогда я удаляюсь. Его состояние стабилизировалось, и теперь только от него самого зависит, чем окончится противостояние с Чудовищем Карнака. А в случае неудачи… Ты знаешь, что делать. Будь тверд, хозяин жизни моей.
Поклонившись, женщина скрылась наверху. Али собрал куски кожи, что успели отслоится, в шёлковый кошель, и с глубоким вздохом положил на грудь демона.
-Видишь – удовлетворенно кивнула Клео фею – Люксарцы нормальные ребятки. Я видывала и торговцев среди них, и пиратов, и религиозных фнатиков, и борцов за свободу от тирании жрецов… Люди как люди, во всем их разнообразии. Кстати, рассказать тебе про восстание люксарских галерных рабов в Великом Флоте Корсара Баба Оруджа…?
Шалгеззаар
Пока Шалгеззаар рассказывал, хватка смерти ослабевала. Чудовище Карнака уже не желало ему зла, но так легко от влияния его чар избавится было нельзя – оно должно было ослабнуть само. К концу рассказа о своих детях, от слабости, озноба и призрачной дрожи сердца в далеком теле не осталось и следа. Зато к инсталляции мумий прибавились мумии двух демонов огня в одинаковом легком снаряжении состоящим из ремней, наплечников и наручей, и напуганного ангела, стоявшего на коленях, и обхватившего себя за плечи. По-видимому, мумии демона ветра в паноптикуме не оказалось, и второй демон огня заменял его.
-Потрясающе. Если бы я водилась с безумцами из Нефритовой Пирамиды, которые гадают по внутренностям, костям и кофейной гуще, я бы сказала, что твое предназначение и судьба - быть нянькой для чужих детей.
В глазах львицы мелькнуло сомнение, и она поменяла несколько фигур местами. Теперь все мумии стояли вокруг Зара, будто собираясь водить вокруг него хоровод. Зару уже привык к мельканию серебряных серпов, и чувство угрозы немного притупилось… и именно тогда они опустились на его голову… И втянулись. Большая кошка погладила демона по голове, и печально улыбнулась
-Мне жаль тебя. Теперь у меня просто нет иного выбора, кроме как назначить тебя временным защитником Мертсигер. И хоть я не буду просить тебя вести ее в Карнак, тебе все же придется нелегко… На Севере, насколько мне известно, есть только один крупный торговый квартал люксарцев – в Искрастене. Конклав Архитекторов Карнака держит там агентуру… Доставь им Мертсигер. Они стоят над сварами Пирамид, защищая интересы нашего города, стараясь усилить его пред угрозой внешних врагов. И без всяких сомнений помогут дочери Верховного Жреца Серебряной Пирамиды… Тем более, если ее приведет Рыцарь Анубиса.
Серебряный коготь внезапно ткнулся в грудь Шалгеззаара, вспоров чешую и добравшись до плоти.
Боль была сильной… КОШМАРНО сильной. Сын Синдел почувствовал, что умирает. В глазах потемнело, конечности онемели и превратились в лед, когти и зубы заныли и затрещали, будто из выдирают щипцами, сердце бешено забилось, надрывно грохоча, собиралось лопнуть, проломив ребра и вырвавшись наружу в фонтане крови, мозг пронзило дрожащим копьем ужаса, которое пошло дальше, вниз, через рот прямо в желудок, и ниже, а легкие затрепетали, тщетно пытаясь втянуть воздух, заставляя все тело корчится в пароксизме боли и скрести пальцами пустоту, и бить хвостом по земле, и махать крыльями, будто можно убежать от смерти, которая уже внутри тебя…
Боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Контраст был столь силен, что ящер упал на колени, хватая пастью воздух, не в силах поверить, что у него получается дышать, что это простое действие больше не приносит адских мук. Лапа Чудовища Карнака вновь опустилась на его голову, и Зар содрогнулся от ужаса, ожидая нового приступа… А естественное желание сопротивляться или бежать, утонуло в чувстве слабости и беспомощности. Но когти опять оказались втянуты. Погладив сына Синдела по голове и спине, Сфинкс нежно прошептала
-Все хорошо. Все кончилось, Рыцарь Анубиса Шалгеззаар. Иначе было нельзя… Тебе повезло, что ты демон. Людям приходится ГОРАЗДО хуже. Зато теперь тебе будет куда проще выполнить свою задачу… Ты будешь лучше сопротивляться страху смерти, и сможешь внушать его другим. А со временем, становясь сильней, сможешь обрести и другие способности. Разве пара мгновений боли не стоило того? Не обижайся. Истинную силу иначе, как через боль, не приобрести.
Еще раз потрепав ящера по голове, сфинкс улеглась, с интересом глядя на дело когтей своих. Рана на груди затянулась, оставив странный тонкий шрам, похожий на крест с петлей наверху.
-По нему слуги Смерти узнают тебя. И наши враги тоже… Так что скрывай его. И даже не надейся от него избавится!
В голосе Чудовища Карнака прозвучала такая явная угроза, что Шалгеззаар понял – избавиться от символа Рыцарей Анубиса можно. Это разозлит жрецов Смерти – но их центр силы был бесконечно далеко, да еще и находился в упадке… Сфинкс в раздражении хлестнула себя хвостом по бокам, по кошачьи переступив с лапы на лапу, догадавшись, о чем мог бы подумать демон
-Я дала тебе силу не для того, чтобы ты от нее избавлялся! Это дар, а не проклятье! Впрочем, если ты выполнишь задание, я смогу отобрать назад то, что дала. Без какого-либо вреда для тебя… А сейчас сосредоточься на своей миссии!
Бледное лицо приблизилось к ушам Зара, и тонкие черные губы начали быстро шептать, вливая в ящера поток информации о том, как обращаться с ребенком, которого ему теперь придется сопровождать
-Ты должен доставить Мертсигер в Искрастень. Защищай ее от Люксарцев, не давай этим торгашам обижать ее! Заботься о ней. Характер у Мертсигер не самый простой… Ее мать ушла раньше срока, и отец разбаловал девчонку сверх всякой меры. Она рано поняла, что слезы – отличное средство для манипуляции, жалость они внушают, или раздражение. Все рабы Серебряной Пирамиды жили в царстве террора ее плача… Не давай ей делать тоже самое с тобой. Но ей легко плакать… Потому что ее жизни была полна горя и бедствий. Если она рыдает по-настоящему – утешь ее. Только больше не лезь ей в голову своей магией! С детства ее учили наукам, нужным для жрицы Анубиса – интригам, языкам, бальзамированию, архитектуре, ядоварению, танцам, обращению с кинжалами, ткачеству, магии земли и магии тьмы… Медийцы не могут овладеть ей так, как демоны, более того, она пагубна для них… Но есть артефакты и другие способы, тайные практики, созданные благодаря сбежавшим из Люксара в Карнак детям Синдел. Это сильное и страшное оружие… Увы, она не закончила обучение, предпочитая тратить время на игры и злоупотребления, вместо обретения знаний. Она талантлива от рождения, но ленива и избалованна – и знания ее отрывочны и скудны. Не забывай, что пусть ее и воспитывали как Высшую Жрицу, она еще ребенок, и любит все то, что любят девочки Срединного Мира – маленьких милых животных, сладости (особенно пахлаву), игры, танцы, кукол… Она не раз забиралась в Некрополь Кошек, и игралась с мумиями священных животных, устраивая чаепития и званые балы!
Сфинкс с осуждением покачала головой. Но особой злости в ее словах не было. Наверное потому, что она и сама любила играть с мумиями.
-Мертсигер много общалась с детьми рабов, и те научили ее воровству, скрытности и лжи. Она любила издеваться над ними, и те поначалу давали жестокий отпор – ибо нет хуже рабов, чем жирные рабы Пирамид, преисполненных своей исключительности! У Мертсигер есть амбиции, но пока недостаточно ума, чтобы их реализовать – она легко поддается на манипуляции, тяжело переживает провалы, и боится неудач, предпочитая ничего не делать, когда нужно действовать. Она любит красивые одежды и украшения, как и подобает жительнице Карнака, а не эти черные тряпки, в которые заматывают своих женщин Люксарцы. Боится рыб – в детстве упала в канал, и испугалась огромного сома – а еще боли, грозы, одиночества, открытого огня…
Призрак борьбы Пирамид всегда был рядом с ней, как отец не пытался ее от него оградить. Рядом умирали и бесследно пропадали те, кого она любила – наставники, стражники и слуги… Самые страшные заклинания обрушивали жрецы пирамид друг на друга, искажая реальность, подчиняя и ломая разумы… Царство страха – ее вотчина, но она не смогла закалится достаточно, чтобы стать в будущем достойной правительницей в ней.
Время упущено, но иного пути у нас нет.
Последняя фраза прозвучало странно и мрачно, и когда Чудовище Карнака произносила ее, лицо ее снова стало черепом. После этого поток сведений прекратился, утомленная им сфинкс улеглась, устало щурясь, и лениво произнесла.
-У тебя есть вопросы. Задавай.
Шалгеззаар
Получает черту "Рыцарь Анубиса". Доступ к дополнительной магии тьмы, -1 максимального здоровья. +2 к защите от страха.
Получает способность "Страх Смерти" Можно использовать два раза в день, вызывает у цели страх смерти на 10 минут, усиленно работает на демонов и ангелов.
Малин
-Что он имел в виду? – с подавляющей прямотой спросил сам себя наемник в рыцарском шлеме, когда Малин закончил свою витеватую речь - я думал, он крутой приключенец, но так разговаривают только адвокаты, ростовщики и прочие бандиты!
-Бу-бу-бу – обьяснил Дрогельбехер, и все привычно рассмеялись от души
Не смеялся только Гессен, но улыбка плясала у него на лице. Отрезав кусок жаркого, он протянул его Малину вместо того, который тот передал Огри. Демон, кстати, попытался сохранить достоинство, начав отмахиваться так, что чуть по носу библиотекарю не заехал. Но потом голод взял свое, и он взял мясо, мгновенно проглотив его. И пусть на новый кусок он посмотрел голодным взглядом, стало ясно - второго он не возьмет, если библиотекарь вдруг предложит.
-Эх, необразованные друзья мои! Малин всего-навсего хотел сказать, что пока отказывается от предложения вступить в наши ряды – наконец расшифровал остальным наемникам слова торговца красноглазый джаккай.
-Я думал, наоборот… - озадачено протянул бард – что он согласен присоединится…
-Малин не сказал ни «да», ни «нет», пытаясь сохранить дверь приоткрытой – обьяснил Гессен – но, по сути, это отказ, облаченный в красивую обертку, чтобы нас не обидеть… Все нормально, Малин! Мы не из обидчивых.
Гессен хлопнул торговца по спине. И пусть лапа у него была даже не близко такой тяжелой, как у Огри, все равно было больно. Кажется, он того и хотел – тем более, что был мелким и худым, сильно выделяясь на фоне остальных наемников.
-Будь на твоем месте обычный воин, я бы закрыл этот вопрос, но джаккай-маг слишком большая редкость, и наш лидер, боюсь, не одобрит такое решение. Так что будем считать, что наше приглашение в силе, но в дальнейшем обсуждать его ты будешь уже с Йенку.
-Не понимаю, чем вам не нравится предложение Малина – Сейли пихнула в плечо Огри, который продолжал гипнотизировать жарящегося кабана
-Ах, милая девочка… - закатил глаза Гессен – будь на твоем месте кто другой, я бы не стал объяснять наши мотивы, но как можно отказать такому трогательному созданию?
Лучница скривилась, но промолчала, ожидая продолжения
-Как я уже сказал, господин Малин поистине уникум: мало того, что маг, так и еще и прожженный авантюрист, а не книжный затворник. Среди джаккаев мало магов, и еще меньше магов, идущих по дороге приключений, а не сидящих сиднем в своих селах, и развлекающих дешевыми фокусами птенцов. Настоящая «Паршивая Овца», идеально вписывающаяся в наше весьма тесное сообщество по всем параметрам! Ради такой редкости можно было и подождать, но до Искрастеня путь долгий, и за это время может произойти множество неожиданностей, в результате которых мы вполне можем потерять друг друга из виду... Так что времени на прелюдии и ухаживания нет, и приходится форсировать события… Надеюсь, и вы, Малин, поймете нас. Мы не часть охраны цирка. Мы отдельное подразделение, связанное максимально конкретным контрактом и, поэтому, наши пути могут очень легко разойтись. К примеру, если цирк вдруг решит по какой-либо причине сменить маршрут, мы можем отказаться следовать за ним, и отправится на поиски нового нанимателя, потому что в контракте четко оговорено наше следование по Тракту Бескрайнего Снежного Моря, а не по какому-либо иному пути… При всей нашей лояльности, мы, так же, не будем делится ни медикаментами, ни едой, ни другими ресурсами с нашими нанимателями. Неизвестно, сколько продлится эта осада, и наше выживание в ней первично.
-Черное наречие адвокатов и ростовщиков! – с гневом сплюнул наемник в рыцарском шлеме – не думал я, что ты его знаешь, Гессен!
-Как казначей, я обязан его знать... Хотя меня это не радует – со смирением вздохнул красноглазый – итак, вы поняли нас, Малин. Мы хотим, чтобы вы были в наших рядах, не завися больше от капризов наших нанимателей, под защитой телохранителей, сообразной вашему титулу мага, и снабженный всем необходимым, чтобы раскрыть ваш потенциал.
-Мы не собираемся злоупотреблять вашей лояльностью... – с неохотой начала Сейли.
-Конечно-конечно! – замахал лапами красноглазый - Я ни на секунду и не думал, что вы из тех нанимателей, что считают, будто наемники – это расходный материал, который можно бросать на смерть. Но многолетний опыт все же заставляет меня перестраховываться… Без обид, красавица!
-Ладно. Но насчет зелья маны… Пока Малин не принял решения… Ему бы не помешало восстановить магическую силу. Это в наших общих интересах! Вы не сможете увидеть его в деле, если он не сможет колдовать… – Сейли скрестила лапы на груди, насупившись.
-У нас и так нет никаких сомнений в способностях господина Малина, и в том, что он всецело нам подходит, душечка – покачал головой казначей – а вот тратить зелья, которые пригодятся нашим магам, на, пока еще, чужака…
Гессен развел лапами. А потом, внезапно, достал из кармашка в жилетке небольшую пробирку с синей жидкостью, и протянул библиотекарю
-Но исключительно из надежды на то, что уже очень скоро господин Малин перестанет быть для нас чужаком, мы готовы сделать ему маленький презент.
Оглядев пробирку, джаккай понял, что она восстановит совсем мало магической энергии. Но это все же было лучше, чем ничего
-Ничего, сходим к Монферату – произнес Огри, который от стихов и речей Гессена и Малина совсем приуныл, и перестал даже пытаться делать вид, что еще в теме – он, конечно, тоже жадина, но подход к нему можно найти…
Увидев, что Малину уже не терпится отправится в гости к Мангри, все присутствующие воздержались от дополнительных комментариев. И, наконец, библиотекарь вошел в фургон жены директора цирка.
Внутри было тепло. Даже жарко. И очень влажно. На Малина тут же обрушилась запахи – тропического дерева, дождя, моря, экзотических цветов и сладких фруктов. Кроме запахов были и звуки – джаккаю показалось, что он слышит шум прибоя, крики чаек и шелест пальм… Но наваждение быстро рассеялось. Портала на драконьи острова в фургоне не было – хотя хозяйка его очень старалась создать здесь кусочек родины, по которой скучала. Повсюду были разноцветные ракушки, наполненные магическими воспоминаниями архипелага, засушенные листья пальм, кораллы и морские звезды. А возле стен стояло два аквариума, полные водорослей и ярких тропических рыб. В углу была глиняная печь – она и создавала тропическую жару в фургоне. Но даже этой жары было мало, чтобы Мангри, сидящая на плетеном кресле в углу, чувствовала себя комфортно. Завернувшись в цветастый плед и одеяло, она все равно дрожала, словно ощущая нирвенский холод снаружи.
Рядом с ее креслом был бамбуковый книжный шкаф, и одного взгляда джаккаю хватило, чтобы понять - большинство книг были магическими. Одна из них лежала на коленях Манги – толстый фолиант, покрытый каплями воды, которые возникали на ней сами по себе, с надписью «Крепость Морей» на обложке. Лапа, лежащая на нем, дрожала, и библиотекарь понял, что книга вытягивает магические силы у читающего ее. Большего он сказать не мог, как не копался в своих знаниях.
-Приветствую вас, Малин – произнесла Мангри, подняв усталые глаза от текста – очень извиняюсь, но я, похоже, немного переоценила свои силы, и не смогла даже чаю к вашему приходу приготовить… Если не затруднит…
Джаккайка кивнула на чайник, стоящий на печке, и полку с кухонной утварью, среди которой была деревянная шкатулка с надписью «чай» на всеобщем и тарелка со свежими кексами. Чашки и ложки, а также сахарница и варенье уже лежали на плетёном столике возле книжного шкафа.
-Еще раз извините, но я сразу перейду к делу. У меня сейчас голова ни о чем другом думать не может… Вы видели людей, которые угрожают нам, и даже был у них на родине… Скажите, есть ли шанс решить дело миром, не отдавая им четверть всего циркового имущества?
Голос дрогнул, и джаккайка закашлялась. И кашляла она так долго, что сомнений не было – это совсем не обычная простуда.
Вихо-Лих
Глаза демонов, даже раненых, разноцветным скоплением огней вспыхнули, с ужасом глядя на своего бывшего лидера. Задрожали все – даже огромные демоны земли, и несколько сидевших кругом высокомерных воздушников, и рогатые огневики, у которых шрамов и увечий было ненамного меньше, чем у старика … Водяные же просто были в ступоре, потому что они были самыми мелкими и бесполезными. Коротышка, которого Вихо приструнила, просто вывалился из-за спины Стрига, потеряв сознание от страха .
Единственное, что могло напугать бойцов орды больше, чем их вожак – это вожак, впавший в ярость берсерка.
Рафи должна была что-то сказать, что-то сделать – но молчала, потому что была напугана почти так же, как мелкий подлиза. Она чудом вырвала власть из лап Стрига, воспользовавшись его ранами, и тем, что в совершенстве знала каждую его застарелую травму – но что делать дальше, она не знала, командовать не умела и не хотела. Посмотрела на воздушных – их магия могла бы помочь, но главный в их пятерке, высокий пернатый демон с длинным черным зазубренным клювом, сам думал только о том, насколько быстро он сможет добраться до выхода.
Но что-то делать нужно было. И демоница опять шагнула вперед, собирая в лапе всю доступную ей магию, чтобы попытаться применить против вожака единственное известное ей боевое заклинание – ледяные оковы. Шагнула так близко, что от его дыхания заколыхалась шерсть у нее на макушке.
-Стриг, не делай этого… Я одолела тебя один раз, сделаю это снова. Твои раны, твое тело – оно на пределе, я знаю… Ты умрешь быстрее, чем успеешь… - глупо было пытаться его напугать. Но Стриг не был идиотом, он должен понять. Понять, что у него еще будет шанс, но не сейчас, и ожидая этого шанса, он мог бы потерпеть, и не творить глупостей… А она успела бы к этому приготовится.
Копья храмовой стражи тоже были весомым аргументом – пусть людей и джаккаев было не так уж и много, и они были слабей, чем любой из бойцов Орды Стрига.
Но старому военачальнику было плевать на слова разума. Его пасть открылась, и в глотке стало видно пламя – и Вихо увидела, как деревянные сваи охватывает пламя, как рушатся перекрытия, и охваченные пламенем гобелены, ковры и скамьи превращают храм в один большой костер…
И когда даже крошечной надежды на мирное решение уже не осталось, вместо огня из пасти военачальника вырвался хохот, пусть и до ужаса похожий на рев пламени, но все же не сжигающий все вокруг в огненном смерче.
-Ха! Ты смешной, медиец – Стриг обращался не к стоявшей перед ним Рафи, на которую он даже и не смотрел, а к Вихо-Лиху, который на фоне любого демона выглядел как травяной уж перед королевской коброй.
-Я не хочу уходить – демон махнул лапой в сторону выхода, и Рафи подалась назад, потому что этот неловкий взмах стальных когтей угрожал снести ей голову – потому что там ходят фанатики, с которыми мне не справится, пока мои раны не заживут. А значит, мне придется остаться… Остаться, и меняться. Учится новому… Что ж, я готов. Давай, учи меня.
Светящие глаза всех демонов по-прежнему были сосредоточены на вожаке, который спокойно уселся, приняв ту же позу, что при первой встрече с Избранным. Только сейчас от отчаяния не осталось ни следа, и Стриг пылал злым весельем и насмешливым ожиданием. Он заметил страх и недоверие своих бывших воинов, и засмеялся опять:
-Видишь? Они боятся меня даже сейчас, сломленного, повергнутого в прах, побежденного самой слабой из нашей орды! Сколько раз они смотрели Жнецу в глаза, сколько раз мы были на краю, когда медийцы гнали нас прямо в ловушку, и не было даже призрачной надежды на спасение… Но о ни все равно больше всего боятся МЕНЯ! И знаешь, они будут меня боятся даже если стану фермером, как этот огромный идиот – железный коготь ткнулся в желтого здоровяка, который дрожал со своим мешочком в когтях, прижав уши к голове и закрыв глаза.
-Давай! Мне правда интересно, что ты можешь предложить такому, как я… Чему новому можешь научить.
-Да ты… ты тут вообще никто! С чего ты взял, что сам Избранный Мокку будет тебя учить… - молодой прыщавый стражник, перестав цепенеть от страха, агрессивно подался вперед. Страх сменился негодованием, и человек попытался прогнать тень его, вернув веру в свои силы и в своего бога.
-Пожалуйста… - взмолилась Рафи, схватив Вихо-Лиха за лапу – я поверить не могу, что он успокоился, что он перестал полыхать внутри себя от ярости… Избранный! Прошу!
-Слушайся ее, «Избранный» - хмыкнул Стриг – иначе я… Уйду. И погибну в муках от рук фанатиков. Сможешь жить с таким грузом на душе?
-Почему ты его не убила, когда была такая возможность? – второй стражник, покачав головой, с недоверием посмотрел на маленькую синюю демоницу.
Та растеряно посмотрела на человека, и произнесла сквозь зубы
-Потому, что мы его любим
Как будто этим было все сказано.
Мавуро
Когда Мавуро принялся сдирать черепа со стен, а потом сдирать череп с себя, Раст в панике вжался в угол, задрожав всем телом. Направив арбалет на демона, он изо всех сил пытался заставить себя выстрелить – но не смог. Сжавшись, джаккай с ужасом ожидал, что будет дальше, и дрожал, по-детски прикрыв глаза ладонью, шепча молитву матери Гайе и десяти Стражам – не упоминая тех, что были на стороне демонов в Великую Войну.
Кальвин, все никак не находивший себе места, наконец уселся на кровать Раста, и с интересом наблюдал, как Мавуро переодевается.
-Знаешь, только оказавшись на земле, я во всей прелести познал такое понятие, как «эстетика». Скульптура, архитектура, живопись, поэзия, музыка, литература… Кулинария, конечно же… Прекрасные вещи, что жители Медиаса создают… Наблюдать их, потреблять их, пропускать через себя - это истинное удовольствие, с которым мало что способно сравнится. Всю свою молодость я потреблял прекрасное без разбора, находя в этом высшее удовольствие и смысл жизни. Но прекрасное – лишь сторона монеты, самая очевидная, тривиальная, если не сказать унылая и бессмысленная… Бессмысленная без познания другой стороны. Ведь только познав «отвратительное», ты можешь в полной мере ощутить вкус «прекрасного». Но и это лишь часть пути познания «эстетики». Ведь и безобразное может быть «эстетическим»… Эстетика отвратительного столь же притягательна, как и эстетика прекрасного. Ты, чадо Синдел, просто потрясающе безобразен. Я много видел мерзкого, много видел злого, грубого, мертвого несимметричного и негармоничного, гнусного как духовно, так и материально – но ты просто какой-то мерзостный алмаз не огранённый! Я бы год жизни отдал, чтобы заполучить тебя в качестве экспоната коллекции, что ждет меня на моей вилле в «Непрямой Тропе»…
Когда Мавуро снова скрыл свою харю под маской, ангел тоскливо взглянув, расстроенный невозможностью больше лицезреть притягательное безобразие демона. Но тот на этом не остановился, решив поделится своим уродством с джаккайкой. Та, не поняв, что он собирается делать, принялась сопротивляться – но сил на это у нее уже не было.
-Не может быть… - глаза толстого ангела вспыхнули, как две звезды, и он вскочил с кровати, возбужденный сверх всякой меры и преисполненный ожиданием того, что будет дальше.
А дальше не было ничего хорошего, потому что демон не смог справится с бушующей темной силой, слишком дикой и непокорной, потому что хаос есть хаос, и даже к когтях детей Синдел он оставался необузданной, своевольной стихией, которая сама решала, что ей делать, стихией разрушительной, энтропийной и безумной, вредоносной для жителей Медиаса пусть и в меньшей степени, чем для детей Гайи, но все еще смертоносной и мучительной, обращающаяся к истокам тьмы в сердцах смертных, и взывающая к этой тьме, заставляя их разрушаться изнутри. Возможно, тьмой можно было бы лечить и созидать, особенно в тандеме с силами света, которые вместе позволили богам явить чудо творения, но в кривых лапах аутистичного демона чистая тьма была ровно тем, чем она являлась – погибелью живого и осквернением разумного.
Тьма вошла в слепые глаза джаккайки, наполнив их и переполнив, излившись чернотой по щекам, трещинами пойдя по морде и вызвав боль страшную и жгучую, которая была только лишь предтечей того, что ждало ее дальше. С немым криком она схватилась за лицо, и тьма перекинулась на лапы, покрыв их тонкой коркой, и сделав плоть под ней мертвой и холодной. Тьма проникла ей в тело. И, смешавшись с кровью демона, отравила сердце, заставив его биться неправильно, качая вместо крови вязкую тьму и порченную лимфу.
Сложнее всего хаосу было проникнуть в разум – он сопротивлялся осквернению сильнее всего, даже больной, даже усталый отказывался принимать тьму, отказывался принимать чужую власть и волю, но, когда все остальное тело оказалось во власти порчи, мозг уже не мог сдержать подступающий поток скверны. Но все же был какой то шанс, была надежда на то, что она сможет умереть, потому что то, что делал Мавуро, было злым колдовством доступным не каждому демону, и убить с его помощью было куда проще, чем изменить саму суть живого существа. Но череп порочной твари, созданной самыми могучими оккультистами демонов оказался тем компонентом, что помог довершить ритуал, завершив преображение и изменение нейтрального медифца в безобразную тварь тьмы.
-Потрясающе! – выдохнул Кальвин, схватившись за свои толстые щеки, и так и простоявший всю операцию, держась за них будто утопающий за надутый бурдюк – никогда не видел Малифициум воочию! Как же омерзительно!
Мавуро отвалился от Ингер, усталый и измотанный ритуалом до крайней степени, опустошенный, словно обожравшийся нетопырь, вдруг изрыгнувший всю выпитую кровь на землю.
Ингер, шатаясь, поднялась тоже.
Ее раны затянулись, а глаза стали черными и мертвыми. Лапы до локтей и коленей тоже были покрыты черной коркой с короткими искривленными шипами. Таким же черным был кончик хвоста, слипшийся и ставший похожим на шип. Одежда на груди была разорвана в припадке страдания – ее собственными когтями, и напротив сердца было черная пульсирующая клякса, от которой во все стороны шли трещины-сосуды противоестественным узором темного некроза.
Изо рта у нее вырвался стон, длинный, протяжный, первый крик новорожденного чудовища. Ингер согнулась, исторгнув все, что съела до встречи с Мавуро, все, что еще сохраняло связь с ее прошлым, нормальным существованием, больше неприемлемым в теперешней недо-жизни. Разум был полон боли от неестественности этого псевдо-бытия, от шумящих в нейронах вихрей тьмы, от судорог отравленного хаосом мышц – и желанием подчинятся своему хозяину и родителю, связь с которым могла отныне разорвать лишь смерть
-3 хп "раны головы от смены маски, прогрызенные раны, потеря крови
-9 манны
Заклинание Милефициум доступно к изучению.
