Шалгеззаар
Столкнувшись с холодностью и суровостью Зара, Мертсигер вначале вспыхнула, словно огонь, в который плеснули масло, а потом резко успокоилась, погасла, прикусив губу, исподлобья глядя на демона и прикидывая, как с ним дальше себя вести. Похоже, тот был из тех наставников, которых нисколько не волновал ее титул и наследие. Даже среди рабов встречались такие, считавшие, что выполнять работу на совесть необходимо несмотря на угрозы наказания от их капризной подопечной, и пытавшиеся вопреки всему вбить в нее немного знаний и приличий. Обычно они заканчивали в Каналах – ядовитых, полных магических отходов и паразитов отстойников, где смертность превышала приток новых рабочих в несколько раз.
Но Зар не был рабом – и не малейшего уважения к ее титулу не проявлял. Даже семья Али, по крайней мере, ее боялась…
Ну и что же делать, если она ощущала чуть ли не потребность капризничать и портить всем окружающим настроение? Если не умела девочка, не научили многочисленные наставники, справляться с невыносимыми тяготами бытия? Не сказали, что делать, когда гибнут прямо на глазах те, кого знала всю жизнь, кого любила и уважала… Да и сами наставники умерли, не сумев даже себя защитить, что уж говорить о ней, и пришлось самой выбираться из охваченной резней пирамидой, где потные рабы резали друг друга, где заклинания прорезали воздух, превращая его в яд, где бушевал яростный Сфинкс, превращая вторженцев в кучи агонизирующего мяса…
К тому же, демон пугал – как пугает любое необычное и новое. Мерт не была уверена, но ей казалось, что среди нападавших рабов Обсидиана были и дети Синдел… Это пугало еще сильней. А вдруг… А может быть?
Страх маскировался болтливостью и наглостью.
-Ей просто необходимо физическое наказание – заметил Кальвин, быстро вникнувший в расстановку сил в караване, внимательно наблюдая за концертами Мерстигер, которыми та радовала утомленного Али, – меня вот, в детстве, наказывали плетью. И ладно бы за мои проступки, а то за шалости младших отпрысков! "Ужасная несправедливость", думал я тогда, но!
Толстяк поднял палец ввысь, подчеркивая свои слова
-Но зато я теперь знаю что такое дисциплина и порядок, субординация и взаимоуважение... Поверь мне, Шалгеззаар, познакомив этого неприятного ребенка с плеткой, ты избегнешь многих проблем в будущем и принесешь ей сплошную пользу. Напротив, проявив травоядное сочувствие и жалость, испортишь девочку, которая… Но ты ведь не послушаешь, да? Демоны никогда меня не слушают, ни советов, ни врачебных рекомендаций. Я думаю, это исключительно из-за расового предубеждения, ведь советы то толковые, а рекомендации могли бы продлить их короткие беспросветные жизни…
Мертсигер, хоть предложений ангела и не слышала, внезапно прекратила вопить и присела на тюк с порошком перевести дух. Истеричное настроение сменилось мрачно-задумчивым, что дало возможность Шалгеззаару поговорить с проводником.
-Ох, какой же смысл в таком длинном и интересном имени, если его сокращать? – ангел достал пилочку из складок балахона и начал полировать ногти, игнорируя протянутую лапу – я буду звать тебя исключительно Шалгеззаар. Но за предложение спасибо. Это очень мило с твоей стороны… Знаешь, я прям получаю какое-то особое наслаждение от беседы с тобой. Дело в том, что мог подопечный демон не очень общителен. В основном он рычит ну и кряхтит, когда что-то жрет. Видишь ли, у него проблемы с адаптацией в обществе. Я думал, он такой неразговорчивый из-за того, что я ангел, но он и с другим демоном воздуха не очень-то светские беседы ведет. Возможно, он просто аутист. Погружен в себя, в свой богатый внутренний мир, так сказать, смотрит внутрь, а не вовне… Разве что джаккаи, а точнее, джаккайки, его привлекают и вызывают всплески активности и интереса к реальности. Просто держи этот факт в голове, хорошо? Потому что я, конечно, не могу поручится, что в его бедовую головушку не стукнет очередная гениальная идея и он не начнет, ну я не знаю… Рисовать портреты кровью и плести корзинки из кишок. Но в этом ни за одного демона поручиться нельзя, не так ли? У любого отпрыска Синдел может съехать крыша и он начнет делать то, для чего батюшка Синдел его и создавал – то есть устраивать кровавую резню… Однако, мой друг вполне прилично себя вел в другом жилище, которое мы посетили, если не считать того, что он обокрал хозяина, забрав его трофейные черепа и превратил свою спутницу в насыщенную тьмой марионетку. Но из самых добрых побуждений, как я понимаю! Я мог бы скрыть этот факт, но ты бы все равно узнал… Кажется мой демон и сам не понял, как именно у него это вышло и сейчас ужасно переживает. Ты должен понять... Так что можешь не волноваться, все будет хорошо.
Пока ангел вещал, Мерстигер, Али и даже безымянная федаин озадаченно смотрели на окрыленного, попытавшегося с поздороваться с пустотой, а потом начавшего вести с ней беседы.
Али пришел в себя первый и достал из-за пояса солидных размеров изумруд в золотой оправе. Приложив его к глазу, торговец посмотрел на то место, куда смотрел демон, но ничего не увидел, отчего смутился и растерялся еще сильней. Мертсигер тут же вспомнила, что до этого демон тоже бормотал себе под нос, и сделала свои выводы
-Он с призраками общается… - шепнула девочка Али. Торговец посмотрел на дитя с удивлением и недоверием, пробормотав
-Призраки разве су… А, кого я спрашиваю!
Вариант с призраками дервишу не понравился и для себя он решил, что в шатер проник маг под заклинанием невидимости или скрытности. В жилище Али были кое-какие охранные чары и артефакты, но их сил явно не хватило, чтобы раскрыть чужака – и это внушало тревогу. Доверие к демону чуть поколебалось, но торговец пока решил не предпринимать необдуманных решений – ведь если бы Зар злоумышлял на него, он не стал так глупо выдавать своего незримого сообщника.
Федаин же, напряглась внутренне, внешне наоборот обманчиво расслабилась – чтоб было непросто, потому что она изо всех сил принюхивалась и прислушивалась, пытаясь определить угрозу. Если до этого бормотание Зара казалось какой-то странной причудой, теперь сомнений не было – в шатре был чужой, настолько опытный и искусный, что она не могла его найти. Это ужасно нервировало, и про себя воин Золотого Ящера решила, что при первых же признаках угрозы утопит все в пламени. Уж от него никакая невидимость не спасет! Судьба остальных, в том числе детей Али, ее нисколько не волновала.
Кальвин тоже заметил, что его раскрыли, и смущенно крякнул, прекратив подпиливать ногти.
-Знаешь, вот тут-то я и пожалел о своем демоне-аутисте. Он бы даже не посмотрел в мою сторону, и не встревожил окружающих... Особенно эту симпатичную демона огня. Что ж, я пока слетаю за ним, а ты, Шалгеззаар, подумай насчет того, как нам коммуницировать не привлекая внимание. Ты выглядишь сообразительным, так что придумаешь что-нибудь.
С этими словами Кальвин степенно вылетел из шатра, а Зар сообщил, что Али нужно ждать гостей. Торговец удивился еще сильней, так что даже не нашелся, сначала, чего ответить, безмолвно усевшись на подушку и сложив руки на коленях, как школяр, которого огорошили вопросом, к которому он был совершенно не готов.
«Кажется, количество демонов все увеличивается. Возможно, они собираются в орду? Так ли уж неправ был безумный дервиш Юсуф Бенгази, изгнавший сынов Синдел из границ Халифата? Шал производит впечатление приятного и культурного существа, пусть даже он и оскорбил меня, упрекнув в злонамеренности – но это можно понять, учитывая ужасы, которые ему пришлось перенести в когтях Чудовища Карнака… Но я не могу сказать того же ни о зловещем федаине, ни о незнакомых демонах, которых мой товарищ хочет впустить под мой кров… И довод насчет госпиталя совершенно неразумный – не хватало еще, чтобы разбойная армия решила использовать мой шатер в качестве больницы для своих раненых! Так что нет. Нет, нет и нет, я не могу впускать всяких незнакомых демонов и джаккаев к себе, пусть даже об этом просит товарищ, доказавший свою верность и лояльность»
-Конечно, Шал, можешь звать своих знакомых. Твои друзья – мои друзья – сказал торговец совсем не то, что думал и в отчаянии дернул себя за бороду. Поистине, доброта – страшное проклятье, от которого нет спасения, и которая однажды низведет его в пучину разорения и бездну погибели!
Получив согласие Али, Шалгеззаар отправился на встречу с Бобинбергцами. Мерт некоторое время раздумывала, идти ли за демоном – она еще не определилась, как относится к крылатому. Тот пытался ее утешить, но был строг. Его признала Сфинкс, но он даже не удосужился расспросить ее обо всех тех важных вещах, что будущая жрица хотела знать. Будучи демоном вызвал интерес, но и страх…
Решив, что пока не узнает Шала получше, разобраться во всех этих противоречиях все равно не сумеет, Мертсигер последовала за чешуйчатым, твердо решив понять, что тот из себя представляет… Ну и, конечно, ее интересовал цирк, эти странные дети и странные солдаты.
В голове замелькали мысли, для девочки ее лет нетипичные – например о том, можно ли нанять этих северян для Серебряной Пирамиды, чтобы отомстить предателям из Оникса, а может быть даже объединить с их помощью весь Карнак, положив начало новой Эре Сплочения города… Под ее, конечно же, властью. Такое уже было когда-то, много лет назад, так почему бы этому не случиться снова…
Предчувствуя возражения Шала, Мерт дождалась, пока тот спустится, и только после этого последовала за ним – твердо решив показать демону свою самую страшную истерику, если тот вздумает попробовать отправить ее назад.
Дора и ее спутники терпеливо ожидали решения купца. Когда вместо люксарца спустился демон, генерал нахмурилась, явно недовольная, что переговорщик сменился. Но когда она уже хотела высказаться по этому поводу, с темного неба белым росчерком опустилась пушистая северная виверна с металлическим цилиндром на груди. Открыв его, Дора извлекла письмо. Дети, с любопытством наблюдавшие за демоном, тут же направились к женщине, изнывая от желания узнать, что в послании. Но аура порядка и послушания рядом с ней была столь сильная, что на пол пути они остановились, сделав вид что просто разминали ноги… Ноги своих скакунов, наверное
-Король сообщает, что почти сразу, как мы покинули столицу, над городом началась магическая метель, из которой начали появляется ледяные твари и насекомоподобные уродцы – не обращаясь ни к кому конкретно, сообщила Дора, закончив читать. Никто – даже мелкая волшебница – не прокомментировал эту новость, молча ожидая продолжения.
-Роб уверен, что они и сами справятся, но нелишне будет отправить небольшой отряд на подмогу. Палелла!
От группы офицеров, которая в переговорах не участвовала, отделился высокий всадник на лошади с богатой сбруей. На нем был пышный фиолетовый костюм с буфами и жабо, украшенный полудрагоценными камнями, золотом, серебром и жемчугом, шелковыми лентами и бантами. Рельефный позолоченный нагрудник и шлем с забралом в виде посеребренного черепа с кроваво красным плюмажем служили ему защитой, а за поясом была шпага, такая длинная, что на нее можно было насадить человека как на вертел.
-Слушаю – чуть склонил голову офицер, бросив, почему то, кривой взгляд на Шалгеззаара.
-Отправляйся в город. Возьми с собой половину всадников и десяток наших ребят. Если королю нужна будет помощь, окажи ее. Шли виверн каждые пол часа. Когда все утихомирится, догонишь нас.
-Так точно, мадре. Тебе не придется меня стыдиться– дав шпоры коню, человек двинулся к войску, на ходу отдавая приказы.
-Теперь ты. Вы приняли решение? – Дора отпустила виверну, которая исчезла в снежном небе, и посмотрела на окрыленного безо всякого выражения.
-Никогда не видела таких демонов… Хотелось бы мне знать, каков он на ощупь? – тихонько спросила Мия глядя на хвост Зара.
-Наверняка как ящерица. Ты что, ящериц никогда не трогала? А еще ведьма – ухмыльнулся Равен.
-Зато жаб трогала… Они все на ощупь как ты! – мелкая показала мальчику язык, длинный, как у змеи. Тот скривился. В воздухе появился небольшой полупрозрачный черный ворон, и ринулся на Мию, явно намереваясь клюнуть ее в язык. Но на его пути возник сокол, ударом крыла сбивший ворона, который на лету превратился в крошечного человечка с арбалетом, который попытался выстрелить в сокола, который обратился треугольным щитом с лисьим гербом...
-Это мой демон, никто не имеет права его трогать – доброжелательность и интерес к новым детям Мертсигер сменились ревностью. Даже наблюдение за игрой иллюзий ее не порадовало. Дора весело сощурилась, но ее отвлек новый курьер.
Еще одна белая виверна, с красными глазами и рваным крылом, спустилась с небес и плюхнулась на плечо генерала. Та выдохнула сквозь зубы, с раздражением вскрыв цилиндр.
-Щитолом сообщает, что Висельник и Плешивый ведут себя тихо… Сколько раз я ему говорила, чтоб не гонял виверн зазря. Вот неугомонный человечишка! Его попытки выслужиться…
Хлопнув виверну по холке, генерал отправила ее в обратный полет. Камега криво ухмыльнулась, и начала чистить когти черным коралловым кинжалом зловещего вида. Дети же снова устроили волшебную перепалку, правда очень тихую. Старик на осле принялся писать одновременно в нескольких листках бумаги, левитирующих вокруг него. Дора же целиком ушла в себя, рассеянно оглядывая голема и прикидывая, как можно такую махину приспособить к нуждам армии. Все расчеты ясно показывали, что каменный великан при любых боевых действиях будет полезен, и это распаляло ее домовитость. На секунду Зару показалось, что за многочисленными заботами женщина вовсе забыла о его существовании… И в этот самый момент ее взгляд обжег чешуйчатого, словно удар кнута. Нет, не забыла. И не могла понять, кто перед ней, отчего и злилась.
Мавуро
Если бы вселенная вознаграждала за старания, врачевательские усилия Мавуро, безусловно, увенчались бы полным и всеобъемлющим успехом. Но вселенной было плевать на благие намерения демона, и она не собиралась вознаграждать его только лишь за упорство, при отсутствии необходимых знаний и опыта. Если бы тут был Кальвин, он бы, несомненно, сделал все что от него зависело, чтобы остановить безблагодатные эксперименты непутевого подопечного, возомнившего себя знатоком медийских лечебных трав и растений - но толстый ангел в это время вел увлекательные беседы с Шалгеззааром, и не мог прийти на помощь древней науке медицине, над которой аутистичный демон собирался совершить грязное насилие.
Под толстым слоем снега Мавуро с трудом, но обнаружил какие-то корешки – тонкие, черные, длинные, скользкие, они напоминали червей, а не растения, и на вкус оказались столь же мерзкими, как и на вид. Только начав жевать их, демон почувствовал рвотные порывы – а затем и вовсе его внутренности скрутило, наполнив жгучей болью и вызвав рвотные порывы перешедшие в целый фонтан полупереваренной пищи, обжигающей рвотой исторгнувшийся из его пасти, искривлённый от невыносимой боли. А ведь демон даже не стал глотать эти корешки… Что было бы, если бы он их все же проглотил, оставалось только догадываться. Раны отозвались болью, тело отозвалось стоном, желудок взвыл и скрутился в узел, выдавив из себя все свои соки – не только пресловутый Визг, но и все остальное, что дитя Синдел сьел сегодня, покинуло его ненасытную утробу, окрасив уродливыми красками чистый лист снега: жилистая плоть собаки мутанта, осколки костей, тушка летучей мыши, тушеное мясо с грибами, слизь и желчь, хрящи и лоскуты шкуры…
Поток, казавшийся бесконечным, все же прекратился, спазмы и уколы боли сменились облегчением, демон ощутил опустошение и облегчение, а так же невероятную слабость. Его желудок вновь был девственно пуст, и чувство голода немедленно начало возвращаться, требуя найти плоть и поглотить ее, как свойственно существам вроде него, и выблеванная куча полупереваренного отравленного черным корнем мяса стала казаться аппетитной и соблазнительной вопреки всякому здравому смыслу.
Зато демон теперь точно знал, что черные корни – мощнейшее рвотное и отличный яд. Это можно было использовать.
Лето, которая за компанию начала ковыряется в снегу, хоть толком и не понимала, чего Мавуро хочет найти, подскочила к ошалевшему от резкого приступа опорожнения собрату, хлопая лапами и крыльями, не зная, что делать и как помочь. В пасти демона, торчавшей из-под маски, пузырилась тьма, вонючая желчь и липкая слюна, использовать которые для лечения Ингер стал бы только садист. Рукокрылый все еще приходил в себя и Лето вытерла пасть и грудь его розовым платочком - но только размазала гадость сильней. Вид у незадачливого демона стал совсем отвратительным.
-Не расстраивайся – каким-то шестым чувством инфантильная птица поняла, что Мавуро хотел как-то помочь Ингер, но потерпел обидную неудачу – все будет хорошо, вот увидишь, братик! Я тоже совала в рот все, что не попадя, когда была моложе, и потом животик так сильно болел… Па говорил, что это бывает с демонами, когда они покидают Ад. Они не знают, что можно кушать, что нет, и едят все, что увидят – червей, кору, землю… А в Медиасе многие вещи вредные, и даже ядовитые. Но скоро ты привыкнешь и начнешь понимать, что есть можно, а что нельзя, я знаю!
Не зная, как еще утешить обгадившегося рукокрылого, Лето достала из кармана рваного платья какой-то округлый предмет – выпуклый с одной стороны, и вогнутый с другой, с острой иглой на вогнутой части и изображением кошки, раскрывшей пасть, на выпуклой
-Смотри, что я нашла! Красивая брошка, не так ли?
-Я не брошка, я фибула – послышался хриплый тихий голос… Исходящий, кажется, из этой самой штуковины. От неожиданности Лето ее выронила, но тут же снова подняла, достав из мешанины останков обедов Мавуро.
-Фу – сказала фибула и демоница тут же почистила ее своим платьем.
-Спасибо – в голосе послышалась улыбка – так рада снова найти кого-то! Долго тут лежала.
-Тебя потеряли? – поинтересовалась Лето – меня Лето зовут. А это мои друзья… Я не знаю их имена, правда…
-Странные друзья – без особого выражения произнес предмет – у меня имени нет. Я магический амулет, созданный Сейрой для своего Избранного. Он пал в бою неподалеку от этих стен много лет назад, а я осталась… Так долго ждала, пока кто-нибудь меня найдет! Когда увидела тебя, сразу потянулась, и вот…
-Да, ты прямо мне в лапу прыгнула! – обрадовалась Лето – я редко что нахожу кроме всякого мусора. Я невезучая.
-Археологическими раскопками занимаетесь? Ну надо же! – кивнул Кальвин, как всегда неожиданно и незаметно появившийся рядом с Мавуро – а ты знаешь, что Ворсы, ну, джаккаи, которые тут обитают, очень не любят грабителей могил, развалин и подземелий? Для них это табу, как и воровство. Вещи надо брать в бою, а не выкапывать в остатках чужих побед и поражений!
Ангел с интересом посмотрел на кучку блевоты Мавуро, а потом стал так, чтоб ее не было видно.
-Но какое нам дело до Ворсов? Мы уже натворили преступлений достаточно, чтобы они нас скормили своим собакам.
Лето, конечно, ничего не услышала с интересом разглядывая фибулу со всех сторон.
Мавуро ощутил магическую ауру, исходившую от предмета – огонь, слабый, как от последнего угля затухающего костра и животная сила.
-Но раз уж нашли, значит наше. Друг мой непутевый… Вижу ты опорожнил желудок, чтобы вдоволь угоститься новыми блюдами, что готовят нам хозяева джагернаута, как свойственно распутным жителям южных городов и приморских республик… Понимаю. Но все же это довольно опрометчиво… Ладно. Так, о чем это я? Эту штуку возьми. Она нам понадобится. Ты же не думаешь, что в лечебнице тебе помогут исключительно за симпатичную мордашку и приятный нрав? Даже если мое имя назовешь, в лучшем случае сразу убивать не станут. Понадобиться плата… Этот маленький артефактик – неплохой вариант. Забери его. А то слабоумная его сломает или потеряет
-Не ты меня нашел, чтобы решать, что со мной будет, ангел – внезапно оборвала речи Кальвина фибула. Тот дернулся, удивленно вскинув брови и сморщившись, будто стакан неразбавленного лимонного сока выдул залпом.
-О, ты меня… видишь? Чувствуешь?
-Я не ангел, я демон – растерянно щелкнула клювом Лето, решив, что слова фибулы Сейры относятся к ней
-Конечно, чувствую. Во мне сила Стража, которого почитают на этой земли. И использовать себя как разменную монету я не позволю.
-Никто и не собирался использовать тебя – смутилась Лето.
-Какими ты силами обладаешь? – Кальвин вытер лоб платком, вернув лицу обычное иронично-благодушное выражение
-Я полезна в бою и защищаю своего носителя. Но это не имеет для тебя значения. Ты не мой хозяин, небожитель.
-Послушай, будешь права качать – обратно закапаем, будешь ждать других дураков еще сто лет – пригрозил Кальвин, начав терять терпение – как же я ненавижу артефакты с подобием разума!
-Сказало подобие ангела…
-Извини?! – архиаптекарь замер, помрачнев как грозовая тучка - «подобие»?
Но фибула промолчала. И это молчание рассердило ангела сильней, чем любые слова… И все же он с собой справился, звучно шлепнув ладонью по толстой ляжке, обратившись к Мавуро, как будто и не было этой беседы с фибулой
-Так! Я обо всем договорился. Нас примут. Тебе, и твоей джаккайке, окажут первую помощь. Я за вас поручился, так что вести себя ты должен хорошо! Простые правила
Кальвин начал загибать пальцы
-В носу не ковырять! Не чавкать! Не рыгать! Не блевать! Ничего без спросу не трогать! Питомцев хозяев не жрать! Своими телесными жидкостями ничего не пачкать! В малефиков никого не превращать! Если спрашивают, на вопросы отвечать, коротко и по делу! За полоумной…
Ангел ткнул пальцем в Лето, которая продолжала тупить, глядя на фибулу Сейры
-Приглядывать! Мои приказы четко выполнять! Когти не распускать! Магию не использовать! Смирно сидеть! Если не послушаешься – будешь сам возиться со своим малефиком недоделанным. Понятно?
Кальвин вдруг стал суровым и мрачным, каким никогда не был. Никакой театральщины и переигрывания – похоже, говорящая брошка его действительно разозлила так, как ничто не злило за этот день и толстяк разом почувствовал все раздражение, которое копилось от непослушания и своеволия Мавуро.
Состояние
Пустой желудок
Слабость
Четыре броска и все провал. Шит хепенс
Вихо
-Я всегда знал, что ты умница, Избранный – сыто рыгнул Матеуш – за Кадмом я присмотрю, забудь о нем пока. Теперь – можешь идти. Снаружи храма, на воротах, стоит служитель, зовут Вирт. Он проводит тебя к деревне, где расположился Като и его фанатики. Можешь идти. Да будет с тобой благословление Мокку.
Взмах посоха – и кирпичи разошлись в стороны, открывая проход. Вихо могла идти, но было совершенно ясно, что ящерица-воровка незамеченный уйти не сможет. К тому же Майго, так и не поняв, кого она видела, прекратила массаж и направилась к хозяину, чтобы сообщить, на ушко ( чтобы не позорить его перед Избранным!) о присутствии постороннего.
