Регулус бежал, - словно это было последнее, что он должен был сделать в своей жизни. Откуда, куда, зачем - вопросы не возникали, - они не требовали ответов, - они сами по себе были ответами на сами себя. Ноги вязли в грязи, что только что был твёрдым полом. Стоило остановиться, замедлиться, - их засасывало во что-то липкое. Будто сама земля хотела тебя удержать и остановить твой безумный бег. Вокруг лишь туман, плотный и душный, будто выдохнут кем-то огромным, чьё дыхание ангел чувствовал у себя на шее.
Позади — оно.
Он не видел, как оно пришло. И кем оно было. Оно просто было. Сначала - тихий звук, словно по полу тащили цепь. Потом - шаги. Тяжёлые, влажные, как у чего-то, чему не положено ходить. А потом - Регулус обернулся, пусть и не должен был, - и каждая клеточка его разума кричала "НЕ ОБОРАЧИВАЙСЯ!". И тогда он увидел.
Высокое, почти касающееся потолка существо, - фигура в изодранном, пропитанном тленом саване багряных кровавых оттенков. Руки, - длинные, покрытые чёрной, стянутой кожей, с торчащими из пальцев кривыми гвоздями ногтей. А головы и вовсе нет.
Точнее, - есть. Она, с длинными, похожими на крылья летучей мыши, ушами, висит на покрытой бурыми хлопьями ржавчины цепи у него в руке, словно гротескный фонарь. Глаза у неё всё ещё открыты, - ангел, без капли сомнений, с ужасом, пробирающим до самых костей, понимал, что они смотрели прямо на него, - даже если бы монстр стоял к нему спиной.
И эта голова кричала. Без рта, без дыхания, без движения, - намного глубже, чем мог бы достать обычный звук, - вовнутрь. Этот беззвучный звук резал по нервам, как осколки стекла, - он не громкий, он не тихий, - он просто слишком близкий, воспринимаемый как частица себя. Оно знало его имя. И оно кричало его.
- РЕГУЛУС! РЕГУЛУС! РЕГУЛУС СЭЙМУР! -
В неописуемом ужасе, забыв и не помнив о своей подготовке и обучении, ангел нёсся по нескончаемому коридору, - бесчисленные двери слева и справа распахивались сами по себе, - в них руки, лапы, жуткие отростки без тел, - тянущиеся, цепляющиеся за одеяние воина-ангела, за волосы, за кожу. Где-то далеко звонил колокол, - один, потом другой. Звук глухой, будто под водой или в катакомбах глубоко под землёй.
Ноги заплелись и Регулус споткнулся. Падение было медленным, - воздух обрел плотность желе, - но дощатый, выщербленный коррозией времени и древоточцев, неотвратимо приближался. Поворот головы, - до жуткого оглушительного хруста в районе шеи. Оно рядом. Голова, болтающаяся на цепи, касается пола, оставляя за собой кровавый след, как след от кисти художника.
Монстр склоняется над продолжающим своё падение Регулусом. Оно не говорит. Но ангел слышишь, как оно шепчет жутко знакомым голосом, - его собственным голосом:
- Ты — не проснёшься. -
И нет никакой уверенности, сон ли это вообще.
Очнулся ангел уже в лазарете. Сначала, - звук, - голос, знакомый, пусть и слышанный единожды, но не так давно, - он вырвал его из пелены кошмара со задворок разуму. Затем, - добавился запах, держащий его в сознании: ржавчина, металл, сладковатые травы, кислота и что-то ещё... живое, но сломанное. Этот запах въедался в лёгкие, как будто вдыхал чужую боль. Потом пришёл свет, - бледный, дрожащий, словно неуверенный в своём праве быть здесь, - но виноват ли был свет в том, что глаза болели и слезились, желая закрыться. Свет же падал с потолка, рассекая тьму, но ничего не согревая.
Койка скрипнула, как живое существо, когда ангел попытался вздохнуть. Жёсткий матрас пружинил слабо, а под простынёй ощущались пятна от пота, - липкие, холодные.
Шкаф у противоположной стены распахнут: на полке лежат инструменты - чётко, ровно, с пугающей любовью. Лезвия и покрытые хромом и медью кусочки, напоминающие зубы или чешуйки, - поблёскивают в свете, как драгоценные камни. Одно из лезвий, - с засохшей кромкой. Похожее на улыбку.
Попытка встать, - бесполезная, лишённая всякого смысла, - тело настолько ватное, что не ощущается.
Испуганный взгляд, - страх, что кошмар, ещё не закончился и его отголоски дают о себе знать, - страх увидеть, что ниже шеи пустота. Но нет. Тело было, пусть он даже не мог пошевелить пальцем. Но грудь тихо вздымалась в такт его редкому дыханию, - задержка вдоха помогла убедиться, что это было ЕГО тело.
Тихий шёпот. Или смех. Или молитва. Регулус закрыл глаза, чтобы сосредоточиться и собрать разрезанные мысли воедино.
Пикирующий на него джаккай. Он не успевает защититься от занесённого клинка. Джаккай оказался куда более опасным противником, - ангел и подумать не мог, что он будет настолько быстрым и сильным. Да ещё и боль от пламени, - вышедшего ли из-под контроля заклинания? Сказывалась потеря амулетов, оружия и боевых товарищей, что могли помочь пусть и не плечом, а советом и молитвой, - но грех было все неудачи списывать на недостаток артефактов и соратников. Удар, - боль, - смерть?
Несомненно ангел в бесцветном одеянии доказывал обратное, - и подтверждал, что сотрудники Арены буквально могут доставать с того света. Даже при таких травмах, что не совместимы с понятием жизни.
Регулус Сэймур не помнил, как попал сюда. Но, то что он жив, - а он жив, - было чудом, - Гайя, пусть и не даровала победу своему воину, но и не дала пасть бессмысленной смертью.
Преодолев боль, - настоящую или же фантомную, - ангел улыбнулся. Улыбнулся врачу и джаккайке, что провожала его на бой. А теперь, - встречала его с боя, выдернув из пелены беспамятства. Скорее всего, будь это не обычная политика Арены, - она переживала за него. Хотелось что-нибудь сказать, как-нибудь поблагодарить обоих, - лишь сипение вырвалось из горла. Но...
Имеющий уши, - да услышит без слов;
Имеющий глаза, - да увидит без движенья;
Имеющий разум, - да поймет без объяснений;
Имеющий сердце, - да преисполнит его благо.
